И на Лоута не похоже, тут явно что-то не так. Если он привел меня в свой дом как игрушку для зрелого «мальчика», зачем постоянно признаваться мне в любви, настаивать на совместном сне, мечтать о нашем будущем? Я уверена, что Лоут любит меня, может, как-то по-своему, но любит. Он искренне желает мне добра. Но Гордаса он ведь тоже любит, вот в чем дело.
И я не сомневаюсь, что Лоут следит за нами, дом напичкан микрокамерами внутреннего обзора. Я не ахти какой психолог, но пару раз видела, как лицо Лоута каменело, если его сын пытался шутливо заигрывать со мной в его присутствии.
И вдруг такой поворот — делай, Соня, что пожелаешь, лишь бы тебе было хорошо. Это неправильный подход, такое поведение унижает его, как мужчину. Или я уже ничего не понимаю на этой планете. Надо вставать…
— Лоут, мы не одни, слышишь, Гордас вернулся.
— Ммм… рано. Ну-у, хорошо-о…
Еще несколько горячих, благодарных поцелуев и я чувствую легкость — муж поднимается, подает мне шорты, сам натягивает домашние брюки. Я торопливо оглядываюсь на вновь запертую дверь, похоже, Гордас спустился в сад, и убегаю к себе. Нужно принять душ и переодеться. Сердце неумолимо колотиться о ребра, ноги дрожат. Он нас видел! Видел меня такой!
Освежившись, я надеваю чистое белье и растягиваюсь на белом ковре. Нужно немного успокоиться. А что же особенного произошло? Сущая ерунда. Гордас — более чем взрослый парень по земным меркам, да еще, оказывается, уже просвещенный в виртуальном сексе. Почему-то меня злят эти новости!
Ишь, ты, выглядел передо мной невинным агнцем, а по ночам трахал виртуальных красоток. Бесит, бесит меня его идеальная внешность! Хочется закричать во весь голос, хочется завыть, Господи, что такое со мной! Я катаюсь по мягкой шерстяной поверхности ковра и реву, как последняя дура. Хочется его ударить, но за что? А тут еще мой «Айболит» мурлычет под дверью:
— Соня, можно к тебе войти, кажется, тебе нужна помощь?
— Рик, отстань… Оставь меня уже в покое со своей помощью!
— Ты взволнована, я приготовлю препарат.
— Глупая машина, не смей ко мне подходить или я тебя на свалку отправлю!
— Это исключено. Я полностью исправен и мой ресурс рассчитан на долгие годы при своевременной модернизации. И я не глуп. Мой интеллект значительно превышает твой, предлагаю убедиться. Давай сыграем в цифровую игру или проверим уровень реакции в логических задачах.
— Ри-ик, я терпеть не могу решать логические задачи… Если только партию в шахматы. Или в нарды, меня научил бывший бойфренд. А карты у вас можно достать? Я умею играть в покер, там тоже надо соображать. А вообще, Рик, ты меня прости, я сегодня сама не своя. Это я глупая, а не ты. У меня есть все, что нужно для веселой, здоровой жизни, меня любят, меня ценят — я еще молода и симпатична, а вот плачу без всякого повода. Рик, ну, почему так бывает?
— Если хочешь поговорить, открой дверь и впусти меня. Я сделаю расслабляющий массаж волосистой части головы, и ты снова станешь добрая девочка.
— Не хочу-у… Рик, ты мне уже и так помог. Спасибо! Нет, двери я не открою, буду сидеть в заточении как принцесса в башне из слоновой кости. Пусть за мной прискачет рыцарь на белом коне, но сперва победит огнедышащего дракона.
В самом деле, зачем мне лить слезы. Сейчас еще раз умоюсь и спущусь вниз, разведать обстановку. Ага! Лоут на кухне обсуждает с Рин ближайшие покупки, у нас кончились фрукты и зелень, надо оформить заказ.
— Соня, позови Гордаса к столу, думаю, он не успел пообедать в лагере.
— Иду.
Удачное поручение. Почему-то жутко хочу повидать Гордаса, в самом деле, не спросить ли его, как прошла тренировка. Какой мне смысл прятаться?! Уже подходя к его комнате, чувствую как иголочки азарта пронзают тело. Легонько стучу в двери и тут же ее приоткрываю, может, Гордас в саду у бассейна и мне нужно идти туда. Но я не могу сделать и шага. Я слышу приглушенный стон Лоута и собственный возглас. Это… это просто немыслимо!
Гордас сидит напротив экрана и разглядывает изображение того, как мы с мужем занимаемся сексом в гостиной. Гордас совершенно голый, с мокрых волос капает вода, левая рука у него сжимает скомканное купальное полотенце, а правой… правой он водит по своему торчащему члену вверх-вниз. Да он же мастурбирует на эту картинку, чокнутый!
Заметив меня, он даже не остановил свои действия, только теперь смотрел уже не на экран, а в мою сторону. Надо что-то сделать, надо прекратить вот это… все это самое, что он творит!
— Ссо-ня, не ух-оди, я сейчас.
— Да нет, ты продолжай, продолжай, не стесняйся…
Решительно захожу в комнату, не имея, впрочем, ни малейшего понятия, что буду делать дальше. Стараюсь не смотреть на него, закрываю собой экран.
— Выключи эту гадость! Выключи немедленно!
Неужели он все-таки "кончил", ой, это нечто… вытирает себя полотенцем, тихо смеется, опустив голову.
— Ты совсем ненормальный, да? Не мог придумать ничего получше? Как ты получил видео?
Я была готова в порошок его стереть, настолько чувстовала себя злой и оскорбленной.
— Там камера у двери, я вывел изображение на свой дисплей. Ах… И это не гадость, это было красиво.
— Удали! Прямо сейчас все удали, иначе я расскажу Лоуту. И оденься уже, нечего тут передо мной… У тебя совсем нет стыда?
— Мия, не сердись, я же ничего плохого не делаю, — трогательно улыбался он, но я была непримирима.
— Никакая я тебе не мия! Прекрати выдумывать. Ты уже не ребенок, должен что-то соображать. Пускай слюни на девиц в своем Интернете, меня не надо использовать. Если Лоут узнает…
— Я его не боюсь. Что он мне может сделать? Побьет? Так мы не раз тренировались вместе, это даже полезно. Я ему не уступаю.
— Ты что такое говоришь, ты в своем уме?! Хочешь есть, выходи к столу, отец просил тебя позвать.
— Так ты за этим пришла? Соня, подожди!
— Что еще? Я достаточно здесь увидела
— Разве я выгляжу плохо? Почему ты отворачиваешься?
— Потому что это неприлично, стоять и смотреть на чужого голого мужчину.
— Разве я для тебя чужой? Соня, я думал, мы друзья. Если тебе не нравится слово "мия", я не стану называть тебя так называть, но я уже это чувствую и ничего не изменить. Я так хочу, Лоут был прав, это самое прекрасное чувство.
Я подошла к двери и прижалась к ней руками. Одна часть меня желала как можно скорее покинуть «обитель блуда», а другая неистово хотела остаться и говорить с Гордасом, говорить-говорить… минуты, часы, дни… О чем угодно, только быть рядом, только слышать его хрипловатый, срывающийся голос. А потом, потом плюнуть на все и все себе разрешить. Наверно, я очень плохая на самом деле, наверно, я уже тоже не могу ничего изменить.
— Соня, не плачь, прости, я тебя чем-то расстроил, скажи, как мне все исправить. Ну, да я это иногда делаю, теперь чаще и я думаю о тебе, я постоянно думаю о тебе. Даже когда бегу или работаю на тренажерах. Лоут сказал, что твое внимание поможет мне выжить там, но если ты против, давай будем просто друзьями. Главное, чтобы ты не плакала и не ругала меня. Я тебя очень люблю, Соня.
