Кажется, по весне даже праха не найдем. Довольный своей работой, Шакко заверил, что не осталось ни малейших останков нападавших и их жертв. Но все равно на месте сожжения поставлен курган из снега. В назидание нам самим. Думаю, яссы сделали должные выводы. Эта не последняя зима на Цоте.
Еще немного поброжу у дома и навещу Джелло. После того, как ему обработали и зашили страшную резаную рану в боку, он почти неделю находился в глубочайшем сне. Похоже, это еще одна особенность его расы – восстанавливать пораженные ткани тела в состоянии полнейшего анабиоза.
По словам Шакко, даже шрамы будут едва заметны. Сам он после бойни немного хромал, но это не сказывалось на его живом нраве. После сна Шакко будто помолодел и стал еще разговорчивей. Мы снова легко общаемся и даже порой шутим на нейтральные темы. Правда, кое-что изменилось. Взамен снисходительной доброжелательности теперь я чувствую к себе настоящее уважение. Теперь мы на равных. И даже более того, я несколько выше, поскольку часть короля, а это очень серьезно для яссов.
Даже Чугго при всем его недовольстве недавним поступком сородича признал во мне полноправного члена семьи, а не постельную игрушку, которую всегда можно заменить. Кажется, Чугго все еще осмысливает тот факт, что «ящерка из харчевни» спасла жизнь ему и остальным яссам.
Когда Джелло вчера очнулся, сразу велел позвать меня. Конечно, я прибежала как угорелая и разревелась, едва зашла в зал. Осторожно легла поверх одеяла и гладила кончиками пальцев лицо Джелло – осунувшееся, серое… родное. Он долго ничего не говорил, просто смотрел мне в глаза. Внимательно и встревоженно-печально. Потом прижал мою ладонь к сухим, бесцветным губам. Сомкнул веки.
— Аарин, ты моя жизнь.
— А ты моя жизнь. Я без тебя не могу. Пока ты есть, я тоже живу.
Не хотела патетики и высоких слов, просто сказала то, что мне было нужно сказать сейчас. За спиной вдруг послышалось странное сопение. Я оглянулась и увидела всю троицу разом. Шакко опустил голову, кажется, тер свой единственный глаз. Пойто кусал пальцы и жалобно кривился, часто моргая.
А Чугго… он плакал. По задубевшей смуглой коже лица катились крупные горошины слез, которые он и не пытался скрыть. Плачущий старый ясс, боевой генерал, наверно, это неправильно. Недаром Джелло усмехнулся и прошипел что-то ехидное в его адрес. Или напротив ободряющее. Захлебываясь в своих эмоциях, я не разобрала оттенки интонации.
Мне вообще хотелось побыть с Джелло наедине. Но почему-то никто не собирался уходить из комнаты. Они глазели на нашу встречу и вздыхали. Король самодовольно улыбался, будто только что одержал решающую победу, а я медленно целовала его, пока он не застонал, словно от боли.
— Ари… подожди. Мне еще рано. Просто ложись рядом. Нет, не уходи. Больше не уходи.
Наконец-то все "отмерзли" и зашевелились - занялись своими делами, догадавшись оставить нас вдвоем. Я прижалась к груди Джелло немного сконфуженная. Поняла, почему он остановил мои ласки. Ему нужно залечить раны ниже пояса, а я тут с нежностями лезу. Каким бы холодным и равнодушным Джелло не казался снаружи, я-то знаю, что у него горячая кровь и страстная натура, часто жаждущая близости. И сейчас некоторые желания очень болезненны.
Я прямо его спросила. Впервые заговорила о том, что он с собой сотворил. Разве Джелло мог ответить иначе…
— Напрасно ты волновалась. Я ничего не чувствовал, Пой всадил мне две дозы «болеутолителя» вместе с «живучкой». Вот Шакко пришлось тяжко, у него даже руки тряслись. Он никогда в таком деле не участвовал, даже забыл о собственных травмах. Пойто тогда мне больше помог. Думаю, не без удовольствия перевел своего короля в статус «мягкочленых».
Я рассмеялась сквозь слезы. Шутить над такими важными вещами мог только Джелло. И с самым безразличным видом. Мне снова захотелось его поцеловать, но пришлось сдержаться. О том, что ждет нас дальше в интимном смысле, старалась не думать. Накатывала душная волна фантазий и сладостного предчувствия. Тревогам тоже места хватало. «Он же большой, а вдруг мне будет некомфортно… я не смогу даже удовольствие изображать… как часто мы будем этим заниматься… и как скоро начнем...».
Джелло поджал губы, вокруг прищуренных глаз собрались морщинки от смеха.
— Скажи прямо, ты считаешь дни, как и я? Создатель видит, я делаю все, что могу, я стараюсь.
— Спешки ведь никакой нет. Пусть все идет своим чередом, - бормотала я, с досадой ощущая прилив возбуждения.
Я немного боюсь этого нового Джелло, но, кажется, безумно хочу. Он понимает и оттого доволен, даже пытаясь скрыть боль от своих пока еще нереализованных желаний.
— Скоро ты вся будешь моя, Ари.
— Ты еще в первые дни на базе заявил, что я вся твоя.
— Тогда я думал, что наши отношения будут ограничены.
— Джелло – разрушитель границ! Слава королю Джелло, для которого нет ничего невозможного!
— Ничего невозможного… Хорошие слова.
Он кивнул, глядя поверх меня в сторону окна. Если для того, чтобы покинуть Цоту нужны лишь решимость и сила духа, Джелло давно должен вернуться на родину и занять престол Яшнисс. Он этого достоин, он заслужил. Он лучший король, какого можно представить. Сильный, справедливый, мудрый. Заботливый.
Я сжала кулаки перед грудью, сердце билось неистово-горячо.
— Джелло, я верю, твоя мечта исполнится!
— Наша мечта, Ари. Теперь все мое – это и твое тоже. Мы одно целое.
На следующий день он смог подняться и немного пройтись по комнате. Шакко запустил генератор, чтобы нагреть воду, король пожелал принять ванну. Мы с Пойто занимались уборкой и питательным ужином, Чугго хандрил у себя, рисовал какие-то карты или писал военные планы. Мне нравилось, что дом наш снова ожил и полон кипучей деятельности.
Скоро прилетит сианский катер с продуктами и новостями. А там не за горами и первая раздача концентратов после зимы. Можно будет навестить Сита в «Кормушке». Я жду тепла и перемен к лучшему.
Глава 50. Новая жара
Я не успевала следить за тем, как исчезал снег. Таял, испарялся не по дням, а по часам. Местное светило наконец выпуталось из серой паутины облаков и опять нещадно палило. В доме нашем были распахнуты все окна и двери. Пойто проветривал кладовку и сокрушался, что из припасов в приличном количестве остались только «элитная» пастила и стандартная торфопаста. А восставшие от сна яссы были постоянно голодны. Им нужно было набирать сил и возвращаться к тренировкам по системе Чугго.
Только для короля «сенсей» собирался сделать временные поблажки, опять не обошлось без ехидных намеков и стычек. Решался важнейший вопрос, насколько Джелло может считать себя истинным яссом без родовой брони. Я не сдержалась и тоже высказала свои убеждения по этому поводу. Прямо заявила Чугго:
— Если мужик на войне потеряет гениталии, он что же, перестанет быть мужиком? Ах, то война… Ну, так и достоинство Джелло при нем осталось. О чем вообще может идти речь?
