Реликвия
Я не злодей. Однажды в июне мне удалось с помощью телекинеза предотвратить лобовое столкновение двух скоростных поездов.
Я сидел на лавочке на любимой яблоневой аллее и наслаждался видом расцветающих деревьев… почувствовал что-то… и понял, что на пролегающей метрах в четырехстах от аллеи железнодорожной ветке через несколько секунд произойдет катастрофа.
Мне удалось понизить скорость обоих составов… остальное доделали насмерть испуганные машинисты. Вы бы видели, как изумленно они глядели друг на друга из стоящих нос к носу локомотивов!
А я смотрел на лишенных добычи ангелов смерти, летающих вокруг да около как стая стервятников, согнанных с трупа буйвола голодной львицей.
Один из них подлетел ко мне, приняв вид голубого волнистого попугайчика. Несколько раз облетел вокруг головы. Я понял, что он хочет, поднял руку, и он сел на мой согнутый указательный палец, посмотрел на меня лукаво, несколько раз клюнул руку, и прощебетал: «Это не пройдет тебе даром! Не пройдет! Мы отомстим. Погоди, попляшешь как уж на сковородке! Не пройдет… не пройдет… уж… родке…»
Улетая, он повторял свою угрозу.
Я потерял его из виду, но там, где он исчез, в небе появилось что-то вроде темного кольца, и это кольцо увеличивалось и приближалось ко мне. Вскоре я услышал яростный клекот тысячи птиц, из которых это кольцо состояло. И вот… это уже не птичье кольцо, а огромная, спускающаяся с неба, сковорода. А у меня… исчезли руки, тело вытянулось… я стал ужом, попытался ускользнуть… но кто-то крепко схватил меня за бока и бросил на сковороду, прямо в шипящее масло.
Не знаю, долго ли длилось мое мучение… очнулся я на перроне… по путям рядом со мной мчался товарный поезд… цистерны… в двадцати сантиметрах от меня бешено выла и свистела смерть… всжи-всжи-всжи… она влекла меня к себе.
Нашел в себе силы отойти от края. Прошелся по платформе, огляделся. Место какое-то необитаемое… длинный барак, с одной стороны до крыши заросший кустарником, еще один барак, вросший в землю, электрические мачты, провода… метрах в двухстах — развалины старинной башни… сердце сдавило. Неужели меня закинуло в Россию? Это хуже сковородки… Прочитал название станции — Розенхайм. Отлегло. Обознался. Изгаженная русскими гарнизонами Саксония тогда еще местами выглядела как моя покинутая родина.
Задумался. Голова работать не хотела. С трудом вспомнил, что Розенхайм — это небольшой городок, на окраине которого на скале, нависшей над речкой Полдау, и стоит этот чертов замок Грабштайн. И смотрит окнами на бумажную фабрику. Неспроста я тут…
Решил идти к замку.
Вышел в город по подземному переходу.
Городок как городок. Двухэтажные аккуратные дома. Рыночная площадь… ратуша не без претензии… кирха с колокольней… а где же люди то? Никого на улице нет. И огней не видно. Только подумал и сразу наткнулся глазами на мигающую огоньками вывеску с улыбающейся свинкой: «Мясная лавка Мюллера». Внутри виднелся продавец в белом халате и залихватской шапочке.
Вошел, поздоровался… пахло в магазинчике хорошо, свежей ветчиной… продавец симпатичный… чисто. Купил вареную сосиску с булочкой. Мясник спросил меня, с чем я хочу ее съесть.
— Нет, не надо ни горчицы, ни кетчупа, вкус отбивает… да, заверните в салфеточку, я съем ее по дороге в замок. Кстати, как к нему отсюда пройти?
Мясник, когда услышал слово «замок», перестал выглядеть симпатичным. Перекосил лицо… побагровел…
— Что тебе в нем надо? Потанцевать захотел? Хочешь что-нибудь украсть, ты, русский? Может быть тебе лучше на бумажную фабрику сходить? Там тебя уже ждут.
Я не стал выяснить с ним отношения, ушел… Пожелал ему мысленно превратиться в свинью.
Представил себе мысленно карту, сориентировался по Солнцу, и пошел на юг. И уже через минуту увидел силуэт замка. В дымке.
Из оставленной мной лавочки еще долго доносилось хрюканье и визг.
По дороге не встретил ни одного человека. Но видел несколько автомобилей. Из одного из них на меня смотрела Рози.
…
Входной билет в замок мне продала знакомая смотрительница, соскучившаяся видимо по людям.
— Вы сегодня первый посетитель. Ресторан закрыт на ремонт, и к нам никто не идет. А где же ваша жена? Такая обаятельная женщина… Я ее и вас запомнила… тогда уже подумала — эти люди придут еще раз. Ах… боже мой, что же я говорю… простите… я знаю… тут была полиция… и в газете… Мне что же… надо вас бояться?
— Это как пожелаете. Разрешите представиться, Антон Сомна. Бывший москвич… путешественник по нижним мирам. Работал в городском Музее, охранял мебель Ван де Вельде на вилле и экскурсии водил… так что я ваш коллега. Пришел проведать ваше собрание… А в газетах — все врут. Фрау Ким не была моей женой, я не крал ее бриллианты, не рубил ее топором, не расчленял тело и не прятал его в заброшенной шахте в Рудных горах рядом с Янтарной комнатой. Я поджарил его и съел за обедом. А сюда притащился в поисках новой жертвы…
— Ах, боже мой!
— Извините за неуместную шутку, я совсем забыл, что саксонцы слишком долго жили под советскими и потеряли чувство юмора. Уверяю вас, я совершенно безвреден… только вашего мясника в свинью превратил…
— Верю-верю. Его не надо превращать… он и так… А я кстати не саксонка… приехала сюда уже после Объединения. Я родилась в деревушке на севере… под Фленсбургом… вы еще в наших диалектах не разбираетесь, а местные сразу узнают… Я Анна. Анна Флеминг.
— Очень приятно. Ну что же, госпожа Флеминг, проспектик я ваш уже читал, посоветуйте мне… между коллегами… что мне у вас повнимательнее посмотреть.
…
Смотрительница обрадовалась, что кто-то нуждается в ее помощи, и предложила провести меня по замку и «все подробно рассказать». Я от этой чести вежливо отказался, не терплю, когда кто-то мной управляет… посмотрите налево, посмотрите направо… объясняет… навязывает свою точку зрения… пичкает ненужной информацией… Бедняжка вся съежилась и начала «своими словами» пересказывать мне то, что я уже знал… я ей не мешал… но и не слушал, что она говорит. Потому что вдруг вспомнил, что «встреча» состоялась, что я понятия не имею, как оказался на станции Розенхайм, что, возможно, я нахожусь не в замке, а в параллельной вселенной, а сексапильная фрау Флеминг совсем не та… не то, что я вижу перед собой. И тут, как бы в подтверждение моих слов, вместо смотрительницы возник мясник из лавки. Он был в кожаном фартуке, забрызганном кровью, в одной руке держал поросенка, в другом длинный тонкий нож… Мясник полоснул поросенка ножом, слизал кровь с лезвия лиловым коровьим языком и грубым низким голосом прорычал: «Потанцевать захотел, русский? Приглашаю!»
Подскочил ко мне, обнял, встал в позу и запрыгал со мной, как с куклой, в каком-то диком гопаке.
Стоило мне моргнуть и злое видение исчезло.
Смотрительница все еще продолжала свой рассказ об экспонатах замка, а я стоял перед ней и делал вид, что внимательно ее слушаю.
