Разомлевшая, наконец-то при слове график пришла в себя и вырвалась из цепких лап коварного художника. Парикмахер! Встреча утром! Она поискала взглядом часы и заметила их на стене, среди зарослей зелени. Девять утра. Встреча через час!
- Макс, мне пора. У меня совещание.
Она вскочила и, выдернув из-под парня плед, завернулась в него и метнулась на первый этаж – нужно было привести себя в порядок, как можно скорее.
***
Художник спустился вниз, когда она выходила из ванной. Одеться он не потрудился, тут же приковав к себе взгляд.
- Может, прикроешься? – улыбнулась Марина, суша волосы полотенцем. Взгляд сам собой цеплялся то за обнаженные плечи, которые она сжимала и целовала этой ночью, то за торс, к которому неистово прижималась, то за…
- Тебе что-то не нравится? По-моему, мы достаточно близко знакомы.
Она быстро подняла взгляд и встретилась с его сияющей улыбкой. Парень знал, что его рассматривают, и веселился, наслаждался её реакцией, попытками призвать к порядку.
- Мааакс, - улыбаясь протянула Марина, хотелось то ли игриво шлепнуть его по обнаженному телу, то ли начать неистово целовать. И то, и то привело бы к одному исходу, от мыслей о котором тело начало мелко дрожать, требуя продолжения ночного банкета. – Шел бы ты в душ.
- Один?
Через секунду, прижатая к нему, она готова была согласиться на повторный совместный душ, но внутренняя строгая бизнес-леди сложила руки на груди и устрашающе посмотрела. Ошалевшая от счастья девочка присмирела и, коротко чмокнув его в губы, оттолкнула от себя.
- Работать, Макс, работать!
Художник рассмеялся и скрылся в ванной.
***
Вышел он полностью одетый. Так вот куда вела вторая дверь из ванной! Марина, когда принимала душ, долго думала, что же там за резным деревом и латунной ручкой, но не стала открывать. То ли испугалась, что обнаружит семь умертвленных Марин, как в сказке о Синей бороде, досье на какого-нибудь врага или пыточную. Кто знает этих эксцентричных художников? Но все оказалось проще. Гардероб.
Макс же застал в комнате сцену глобального самобичевания. Уже одетая Марина рассматривала себя в зеркале и наивно пыталась причесать непослушные волосы. Мало того, что вчера они намокли, и она уснула, не высушив. Так потом еще и помыла незнакомым шампунем, для непослушных волнистых волос это стало настоящим праздником. Они оторвались по полной, спутавшись в несколько тугих узлов. Её прическа сейчас отражала и вчерашний ветер, и бурную ночь.
Марина в очередной раз потеряла контроль. Это становилось неприятной, пугающей традицией. Не проверила с вечера планы на день, не завела будильник, проспала на работу в конце концов - это вызвало внутри самую настоящую панику, которую она срывала на собственных волосах, истерично продирая их расческой.
- Кошмар, - Марина все больше нервничала, движения становились резкими и причиняли боль. Занятие прервали, нагло притянув её к себе за талию.
- Стоп. Успокойся и не спеши. Загляни в ежедневник, утром у тебя встреча со мной и ты явно пришла вовремя, - горячее дыхание и легкое прикосновение горячими губами к мочке уха заставили нервничать в совершенно другом направлении. Знакомый холодок вдоль позвоночника.
- Как с тобой? – не поняла женщина.
- В десять часов ты планировала встречу по оформлению ресторана, я хотел увидеть тебя и записался в твое расписание на час раньше, - хитро улыбнулся парень и потерся о ее нос своим.
- Ты все предусмотрел, значит? – игриво нахмурилась Марина, прижимаясь к нему чуть сильнее.
- Я надеялся, - короткий поцелуй в кончик носа, - я мечтал, - поцелуй в уголок губ, - но и представить себе не мог, что ты…- голодные губы накрыли ее, умоляя, сводя с ума.
- Макс, не надо. Подожди, – она чуть оттолкнула его, воздуха не хватало. Дышать, нужно дышать. Этой ночью Марина и в самом деле была не сдержанна, как с цепи сорвалась, обезумела, вспыхнула и горела на пределе возможного. Но все это лишь ночь, одна ночь. Ей ли не знать, сколько на самом деле стоит одна такая ночь. Всего ничего. Внезапно внутри стало горько и пусто, он ведь получил желаемое, что ему мешает перегореть, разочароваться? – Не говори ничего. Если ты считаешь, что это была просто случайная связь, я все приму. Уйду без скандала. Не нужно говорить мне приятное только потому, что мы переспали, пожалуйста.
- Что ты несешь, глупая?
- Хочу сразу все прояснить. Мы взрослые люди, провели ночь и все. Я могу уйти, без проблем…
Ей не дали закончить свою сбивчивую речь. Признанный миллионами мужчин, лучший способ заткнуть женщину работал на все сто процентов. Прижатая к стене, одурманенная поцелуями и сводящими с ума руками, она наконец, приняла тот факт, что Макс не врал. Не врал, когда говорил «больше никогда без любви», не врал, когда смотрел на неё восхищенным взглядом, не врал этой ночью. В жилах бурлила кровь, как у двух обезумевших от желания подростков. Хотелось лишь одного – новых поцелуев и прикосновений.
- Я с ума схожу, от одной мысли, что ты уйдешь, - прошептал Макс ей в губы. - Теперь никуда, каждый день со мной, понятно?
- Хорошо-хорошо. Пора на работу, - как-то невразумительно попыталась сопротивляться счастливая до дрожащих коленей и пылающих щек Марина, четко понимая - бесполезно. Неожиданно он послушался, отпустив тяжело дышащую женщину, с губ которой едва не сорвался стон разочарования.
- Отдай мне расческу, - скомандовал художник. Она совсем забыла про спутанные волосы и расческу в руках. Тело и так было, словно ватное, поэтому отобрать щетку и усадить Марину на пуфик он смог без труда.
- Что ты делаешь?
- Расчесываю тебе волосы. Я лишил тебя парикмахера, придется спасать ситуацию. Извини, эти ужасные кульки на голове я делать не умею, но постараюсь изобразить что-нибудь красивое.
Следующие полчаса прошли для Марины в каком-то невероятном полусне. После звонка на работу и сообщения, что встреча с Кравцовым отменяется, она окончательно улетела из этого мира, наслаждаясь нежными, будто невесомыми движениями расческой. Несколько раз Максу пришлось дернуть достаточно сильно, но он каждый раз целовал её в макушку, извиняясь. Марина подозревала, что секс – не высшая форма физического наслаждения, но то, что круче может быть утреннее расчесывание предположить не могла. И правильно делала, потому что следом за расческой в дело вступили пальцы, нежно перебирающие волосы, ласкающие кожу головы, наслаждающиеся каждым прикосновением. Марина зажмурилась и выгнулась назад, стремясь ярче почувствовать их.
- Тсссс, - рука мягко легла на шею и вернула женщину в прежнее положение. – Не шевелись, иначе получится некрасиво. А тебе еще руководить…
Какое руководить, она и думать не могла нормально. Ни о чем, кроме этих рук, голоса и собственных сжигающих изнутри чувств.
Что произошло? Как вышло, что она, забыв обо всем, набросилась на кого-то? Пока он колдовал над ее прической, Марина попыталась вырвать у памяти обрывистые воспоминания о ночи. Для нее все смешалось в бесконечную череду новых чувственных удовольствий, тех, что она никак не контролировала. Лидер по натуре, она и в постели всегда стремилась лидировать, вести игру, хотя бы негласно. Дима и другие мужчины ей это позволяли, поэтому часто в процессе её мысли были заняты техническими вопросами, анализом того, как тело партнера реагирует на то или иное прикосновение и выводами, как сделать еще приятнее. Она же…что она? Легкое возбуждение, желание и его удовлетворение. Технический процесс, который этой ночью превратился в нечто невероятное.
