- Марина, мне кажется, что англичане – гениальные люди….
Ответ ни к селу, ни к городу. Что за ерунда творится у этого художника в голове, она решительно не понимала, но пока эта ерунда дает ей силы пережить ночь – пусть несет, что хочет. Марина решила просто поддакивать в трубку. Может, он вообще наркоман и сейчас под кайфом. Это бы объяснило и доброту, и участие, и понимание.
- …потому что у них «вы» и «ты» звучит одинаково. Они не тратят бесценное время общения с новым знакомым на неловкие фразы.
- Намек понят. Так чем тебе не угодила моя прическа? - Марина сделала голосом акцент на обращении.
- Я художник.
- Я знаю, - хмыкнула женщина, понимая, что его «не впопад» продолжается.
- Ни один художник не может спокойно смотреть, как кто-то уродует совершенство. Даже если совершенство делает это само и платит кучу денег салону красоты, – голос, несущий этот бред, звучал на удивление серьезно. Как будто его лично задело то, что Марина упорно продолжает добавлять себе солидности при помощи прически. Маленькие дамские хитрости, и что? Совершенство. Точно на наркотиках или, может быть, пьян?
- Хочешь сказать, что я совершенство? – страх отступил окончательно – его место занял смех, сдерживать который удавалось с трудом. Придумать такую нелепость. Он, кажется, решил её рассмешить и весьма успешно с задачей справлялся.
- Так и есть. Ты совершенство, - уверенно и наивно, как школьник, читающий у доски Пушкина, сообщил Кравцов. В груди Марины что-то сжалось, и женщина очень по-детски залезла с головой под одеяло, не зная, куда спрятаться от бешено бьющегося сердца. Сейчас она себе тоже казалась школьницей, которая ночью тайком утащила к себе в комнату телефонную трубку и тихо, чтобы не разбудить маму, шепчется о чем-то со своим первым парнем.
- Осторожнее, Максим. Это звучит так, как будто ты в меня влюбился, - Марина так глупо хихикнула, что самой стыдно стало. Да что с ней за бред происходит? Надо успокаиваться. Дышать глубоко и заканчивать этот безумный разговор. Его не стоило начинать, не говоря уже о глупых шуточках.
– Марина, в совершенство нельзя влюбиться, им можно только восхищаться,- быстрое оправдание неприятно укололо. Её самолюбие скорчило смешную рожицу и обиделось.
«Вот так всегда, восхищаться можно – любить нельзя», - грустно подумала женщина, переползая в горизонтальное положение и поудобнее устраиваясь на подушке. Самолюбие бурчало, но не могло сказать ничего против, потому что голос этого странного типа, действительно, успокаивал.
- Кажется, мне не дано понять художников. Я слишком земное, несовершенное существо. Не придумывайте…- попыталась возразить Марина, переходя снова на вы. На том конце несуществующего провода предупреждающе покашляли. – Лучше расскажи о себе, ты же много путешествуешь. Уверена, с тобой постоянно что-то случается…
И он рассказывал. О том, как приехал в Европу, не зная толком ни одного иностранного языка, и постоянно попадал из-за этого в идиотские ситуации. О том, как познакомился в Амстердаме с красивой девушкой, а она оказалась трансгендером. О том, как скучал по маминому борщу в Швейцарии.
Марина слушала, временами смеялась и незаметно для себя уснула.
***
Просыпалась она с трудом: двойная порция кофе, очень холодный душ и небольшая пробежка вокруг дома. Худо-бедно удалось раскачаться, привести себя в подходящее для работы состояние и отправиться в офис. Но в приемной её ждал сюрприз.
- Марина Сергеевна, у вас с Дмитрием Михайловичем все в порядке? – вместо традиционного утреннего приветствия выдала Лидочка. Судя по запаху, секретарша втихую красила здесь ногти. Ох, повезло ей, что сегодня Марина пришла ровно в девять утра, а не на полчаса раньше, как планировала вчера – хотелось еще раз посмотреть документы перед встречей с поставщиками – получила бы секретарша по первое число.
- И тебе доброе утро! Что за вопросы? С каких пор тебя это касается? – проворчала Марина и нахмурилась.
- Да тут с самого утра принесли… - Лида поставила на стол плетеную корзину, красиво украшенную белыми камелиями, среди которых солидно и величественно возлежал перевязанный светлой атласной лентой ананас. Директор компании, серьезная женщина, способная выбить на переговорах максимально выгодные условия, быстро решить любую конфликтную ситуацию, выдержать натиск конкурентов и не растеряться при переговорах с сильными мира сего на несколько секунд… как там говорят? Потеряла дар речи. Выпала в осадок. В общем, растерялась, рассматривая солидный фрукт со смешной зеленой «прической». Но на то Марина и была профессионалом, чтобы быстро собраться даже при виде ананаса с бантиком, догадаться, кто именно автор этого эксцентричного презента, и не засмеяться при этом в голос.
- И что такого? Неси ко мне. Записка есть? – на всякий случай поинтересовалась Марина, отпирая ключом дверь своего кабинета.
- Нет, ничего.
Судя по промелькнувшему на лице секретарши разочарованию, она осмотрела неожиданный презент со всех сторон. Оставалось радоваться, что композиция еще цела: с Лиды станется и там все перевернуть, а потом навтыкать, как будто, так и было.
- Ладно, поставь на мой стол, - Марина бросила беглый взгляд на часы, - и подготовь вторую переговорную. Поставщики вина уже едут, будут минут через двадцать. Все должно быть идеально, и позови Катю - мне потребуется переводчик.
- Хорошо, Марина Сергеевна. Кофе? - эта девушка-сканер мгновенно оценила ситуацию и настроение начальства. Сказывался опыт постоянного существования рядом с боссом-трудоголиком.
- На совещание принесешь, заодно и гостям предложишь.
Избавившись от Лиды, Марина смогла, наконец, улыбнуться спокойно и не вызвать миллион лишних вопросов. Она прикоснулась к ананасу, он оказался самый что ни на есть настоящий. «Интересно, это такая мода в Европе – дарить фрукты?»
Стоило большого труда признаться себе, что ввел её в ступор даже не сам подарок, а те чувства, что Марина испытала, увидев этот необычный и внезапный презент. Тепло, словно давным-давно уснувшее солнце внезапно показалось из-за горизонта и на несколько минут осветило маленький остров, затерянный посреди океана. Оно лизнуло теплом заледеневшую от холода и ветра кожу, осветило лицо маленькой испуганной девчонки с темной косичкой и вновь исчезло. Это чувство было тем самым хорошо забытым старым, что отчаянно, пока Марина улыбалась и гладила пальцами белые лепестки камелий, пыталось стать новым, но в самый ответственный момент его прервал звук входящего сообщения.
«Доброе утро! Как себя чувствуешь? Лучше?»
«Доброе. Да, спасибо. Почему ананас?»
«Пытаюсь изучать язык цветов. Ананас – символ совершенства»
«Кто тебе сказал такую глупость?» - Марина уже тихо хихикала, глядя то на экран смартфона, то на благородный фрукт, над которым так крамольно надругались. Нет, он был прекрасен, но на символ совершенства при всем уважении не тянул. По крайней мере, в её понимании.
