- Нравится? Кэт придумала, - гордо заявил Эдик, восхищенно глядя на свою вокалистку.
- “Стелс” на сцену! - крикнул парень-организатор, размахивая руками.
- Удачи ребята! Я пойду в зал, буду самым преданным вашим фаном! - через силу улыбнулась Лиля и, проводив взглядом любимую рок-команду, отправилась в зал.
***
Эд вышел на сцену один под крики преданных фанаток из первого ряда, задал ритм первой песни, его голос наполнил все вокруг. Низкий, завораживающий и сегодня странно веселый. Лиля почувствовала это каким-то невероятным седьмым или восьмым по счету чувством. Зал вдохнул… и не смог выдохнуть, когда на сцену вышла Кэт. С грацией черной пантеры она подошла к Эду и положила руку ему на плечо, нежно провела и начала свою партию.
Это был шок. Они выбрали идеальный день для премьеры - сегодня в зале были свои да наши. Те, кто в тусовке достаточно долго, чтобы хорошо помнить и Кэт, и знать группу “Стелс”. Стоило первой песне закончиться, как на Лилю обрушился грохот аплодисментов, криков и визгов.
- Добро пожаловать домой, Кэт! - кричали из одного угла.
- Эд, счастливый сукин сын! - кричали из другого.
Девчонки шумели не меньше, но по другой причине. Она слишком близко была к их любимому Эдику! Для большинства фанаток “Стелс” вокалистка стала дополнительным катализатором чувств к солисту, ревности, только и всего. Они не помнили взлет предыдущего проекта Кэт и в большинстве своем не следили за успехами её группы за границей.
Песня шла за песней, обстановка на сцене и в зале накалялась. Зрители так отрывались на самой активной, ядерной песне из старых альбомов “Стелс”, что одному из слэмщиков выбили зуб, тут же залили его рану пивом и счастливо продолжили.
Аккорды последней песни, совсем новой, той, что слышала только Лиля на репетиции, пробирали до дрожи. Вот уж правда, одно дело слушать музыку на репточке и совсем другое в зале, где коктейль звуков смешивался с сотней голосов. Девушка зажмурилась, наслаждаясь мелодией, и резко открыла глаза, когда по залу пронесся восхищенный женский вздох. Все, как одна.
- О боже, какой сексуальный! - кричала стоящая рядом девушка своей подруге. - Я бы с ним зажгла, ооо, - крик слился с остальными.
- Эд в своем репертуаре, - хихикнула Лиля, глядя как полуобнаженный Эд швыряет в толпу футболку. Невольно вспомнила, почему периодически влюблялась в лучшего друга. Высокий, красивый и соблазнительный на сцене он будто взлетал над всей обыденностью и превращался в недостижимую мечту. Спасало лишь одно, Лиля прекрасно помнила, каким он был без двух передних зубов и как показывал ей свое самое ценное достоинство в садике. Оставалось надеяться, что с того момента все подросло и его фанатки не были разочарованы.
Завершающий номер их программы подходил к концу, и Лиля невольно затаила дыхание. Что же они решили? Все останется, как есть или зрителей ждет горячая сцена? Она не знала почему, но это казалось важным, как будто могло служить показателем успел Эд влипнуть окончательно или еще есть шанс на спасение.
Затаив дыхание, девушка смотрела на сцену. Концовка не изменилась, вроде бы. Солисты застыли, Кэт чуть откинулась назад, полностью доверяя себя его держащей за талию руке. Губы Эда замерли в миллиметрах от её шеи, голова чуть склонена. Зал замер в ожидании последних аккордов.
Но парень их не дождался. В одно мгновение выпрямился и притянул девушку к себе для заключительного горячего поцелуя. То, что он был самый настоящий разглядел бы и слепой. Кэт дернулась и попыталась отвесить ему пощечину, но он поймал её руку на подлете, отстранился, поцеловал ладонь и быстро покинул сцену…
***
Лиля метнулась за кулисы, не замечая, что следом, натыкаясь на людей, идет еще один человек. Он подошел к сцене, как только услышал вокалистку и пристально следил за ней взглядом все выступление…
Глава 23. Пицца Маргарита (не Семёновна)
“Вы сделали то, что должны были сделать. Но, быть может, вы сделали ошибку”- говорит сейчас благородный Атос в телевизоре. Кажется, что такой же мушкетер поселился и в моей голове. Возможно, я тоже сделала ошибку. Но какое это сейчас имеет значение?
Эдик пьет и не отвечает на звонки. Я жую шоколадное печенье и думаю над тем, как отчаянно мне хочется стукнуть себя молотком по лбу. Почему я такая правильная? Почему честная? Любая другая женщина боролась бы до последнего, плела интриги и победила.
А я?
Я ничего не значу, ничего не могу противопоставить этому миру красивых, сильных или хотя бы хитроумных. Возможно, мне пора завести кошку - сделать первый шаг к образу одинокой независимой женщины. Честной и принципиальной. Гори она огнем эта принципиальность.
Лиля, которую отпоили глинтвейном и привезли домой.
- Не совсем понимаю, - от неожиданности Руслан все-таки сел. Этот тип целовал Лильку в своей машине чуть больше часа назад, а теперь пришел к нему. Посплетничать на тему решил, что ли? Хреновая идея. Кулаки чесались объяснить ему это популярно. Но брехать, как озверевшая дворняжка на породистого лоснящегося кобеля он не будет, сыграет по его правилам, как положено в мире тех, у кого “фэйс как тейбл” - фиг разглядишь, кому поднасрали.
- Вот и я не понимаю, - согласился Вальдемар. - А когда я чего-то не понимаю, я уточняю. Тебе нравится Лиля, хоть немного?
Ответом стал растерянный, удивленный взгляд. Владимир подождал несколько секунд, но кондитер молчал, как ирисок наелся. Склеился, короче, парень.
- Хорошо, тогда так. Я не имею никакого морального права на этот разговор, но настолько тупой влюбленный осел, что пришел сюда. Лиля оторвет мне башку если узнает. И да, я тоже умею говорить на русском “с выражением”, - прочитал еще большее недоумение на лице Руслана. Тот согласно кивнул, но кипящие в голове мысли напрочь отказывались обличаться в слова. Да и что он мог сказать? Разве что призвать специалиста по вывозу куда подальше ненормальных миллионеров. Интересно, а такая есть? Хотя, чего это он? Есть же Маргарита Семёновна. Его как ветром сдует. Тем временем, Вальдемар продолжал свой затянувшийся монолог:
- Так вот, пока ты хлопаешь глазами, изложу свое видение ситуации. Лилия влюблена в тебя по уши, - тут уже кондитер дернулся, чтобы вставить фразу, но его остановили одним коротким жестом. - дай договорю, сам напросился. Я хочу выяснить, есть ли у неё шанс на взаимность. Если нет, то уезжай. Не попадайся ей на глаза, сворачивай проект. Убытки я возмещу, куплю тебе дом, новое место под мастерскую в пять раз больше, где угодно. Вернись в Европу, у тебя там неплохо складывалось, деньгами и протекцией я обеспечу. Только держись подальше от неё.
В Руслана как будто кидались не словами и странными коммерческими предложениями, а кирпичами. Красными такими, прокаленными, качественными и все болезненно попадали куда-то в район грудной клетки. Они мешали сказать хоть слово, ответить на поток определенно нездорового сознания Лозовского. Парень даже принюхался, нет, не пьян.
