— Нахер тогда так вырядилась? Подразнить?
— Нет, но…
— Или предлагаешь свою задницу? — рывок, и он избавляет меня от легкого халата. Прохладный воздух скользит по моему телу, а я мотаю протестующе головой.
— Нет! Не трогай мою задницу… я имела ввиду другое.
— Твой рот следующий в очереди на мой член. Не переживай.
— Ты не мог бы быть… менее грубым? — интересуюсь шепотом я, — я уже твоя жена, а не шлюха из клуба.
— В следующий раз выебу тебя в миссионерской позе. С выключенным светом. Как жену, — спокойно обещает Рустам, а я стискиваю зубы, чтобы не заорать от возмущения. Животное. Животное. Грубое и жестокое.
Грудь, стиснутая бюстгалтером, освобождается от плена — Садаев расстегивает мне белье и отбрасывает его в сторону. Какое облегчение. И я судорожно ахаю, в момент, когда горячая ладонь сжимает её. Накрывает целиком. Сначала одну. Потом скользит к другой.
Какой стыд. Он пообещал убить моего отца, отомстить ему. Я родилась в семье, которая стала ему врагами. Но низ живота сводит предательски, стоит этому зверю прикоснуться ко мне. Сжать горло, погладив, показывая, кто подчиняется. Я не имею право на такие чувства. Не имею права дрожать. Это неправильно.
Он просто желает утолить похоть. Могу сколько угодно напоминать, что я ему жена, но он не посчитает меня достойной хорошего отношения. Даже к той блондинке он относится лучше. Злость закипает в венах, когда я ее вспоминаю. Разворачиваюсь, хотя Рустам и не сразу позволяет это сделать и оказываюсь лицом к лицу с ним. Чувствую его дыхание на коже. Ловлю взгляд.
— Не смей притрагиваться ни к кому, кроме меня, — шепчу я. Как кошка подаюсь вперед и осторожно, медленно трусь подбородком об его темную бороду. Ненароком дотрагиваюсь губами до его четкой линии губ. Поднимаю взгляд и смотрю, продолжая это делать, ощущая, как жар от его тела захватывает мое. Словно языками пламени облизывает. Темным и порочным огнем, — я хочу, чтобы ты выгнал ту блондинку.
— Будешь мне условия диктовать?
— Нет, — говорю я. Ловлю момент, когда могу зацепить Садаева. Пока он у меня на крючке, — хочу быть тебе женой. Поэтому просто прошу. Ты не обязан. Но и я тогда не обязана быть верной. Пойти за тобой в огонь и воду.
Смешок. Тяжелая рука ложится на затылок и вжимает в твердое тело. От зверя пахнет кровью. Я запоздало вспоминаю, в каком виде он пришел. Чувствую бедрами, как твердеет его орган и напрягаюсь. Неужели он готов… игнорирует боль? Псих.
— Твой блеф я чую, принцесска, — слышу низкий рык, — но за слова отвечать могу заставить. И обещание исполнить. Посмотрю, насколько тебя хватит. С шлюхи спроса нет, а тебя я на части порву, если нарушишь слово. Или молча рожай и вали. Воспитаешь до трех лет — отпущу. Выбирай.
Горло перехватывает.
— Я никогда не брошу своих детей. Даже не надейся.
Он заставляет лечь меня на прохладные простыни и нависает надо мной как настоящее чудовище из ужаса. Распинает, сжав запястья и разведя их в стороны. Усмешка прорезает его лицо, скрытое тенью.
* * *
Моя последняя фраза остается без комментариев. А Рустам изучает мое тело. Глазами. Ладонью проводит. Цепляет прядь волос, пропуская ее по всей длине. Отпускает. Пальцы скользят ниже, отмечая линию на теле, опускаются между бедер, отодвигают край белья и погружаются медленно внутрь. До самой кисти. Глубоко. Без левых телодвижений и слов. Там, где горячо и влажно. Когда я так успела завестись? От каких слов?
Я инстинктивно подаюсь бедрами на встречу и вижу, как подрагивает мой живот от возбуждения.
— Определилась? — слышу ровный голос, — тебе там можно или нельзя?
— Я… не знааю, — закусываю нервно губу, пока странная дрожь бьет меня изнутри, как разрядами тока. Как у его так выходит? Он даже не двигается, — не знаю. Наверное, можно. Совсем аккуратно. Но потом точно вообще будет нельзя. Лучше сейчас.
— Бля, — ругается с усмешкой Рустам, — четко ты меня за яйца схватить хочешь. Нежно. Аккуратно. Потом год ходить и дрочить в кулак, да?
— Ну да, — выдыхаю я, — ты же не хочешь… рисковать? Детьми.
— Нет. И сейчас неохота тебе что-нибудь повредить. Херовая идея, принцесска. С соблазнением.
Не знаю. Я вообще закрываю лицо ладонями, потому что он начинает скользить во мне. Что со мной? Я как под напряжением. Оно рвется, давит на кожу изнутри. Вышибает холодный пот. Заставляет выдыхать его в воздух.
— Тебе даже возбуждаться нельзя, — продолжает размеренно говорить Рустам. Я только его голос и слышу. Из-за него я еще не теряю сознание, — опасно. Придется оставить тебя неудовлетворенной. Займешься моими царапинами, как хотела.
— Нет. Нет, — бормочу я. Он издевается. Убью. Сойду с ума, если еще раз он оставит меня в таком состоянии, — нет. Хотя бы немного… я остановлю, если что-то будет не так. Сразу же скажу.
Как я рядом с ним год продержусь? Я точно поеду крышей. Еще буду умолять взять меня. Вопреки здравому смыслу.
Пальцы покидают меня, оставляя тянущую пустоту внутри. Рядом с плечом постель продавливается. Чувствую прикосновение к лицу. Влажное. От меня же. Как грязно и пошло.
Щеку царапает щетина, а потом внезапно Рустам прикусывает кожу. И ниже, на шее, захватывает возле артерии. Мои мозги плавятся в желе. Я в полной темноте, отдаюсь только лишь чувствам. Отдаю контроль зверю. Покоряюсь, доверяю, хотя он может поступить по-своему. Но стоит об этом задуматься — и все исчезнет. Будет по-другому. Воздух прекратит гладить шелком по коже. Огненный шторм внутри утихнет.
Только бы не остановился. Только бы не остановился. Пожалуйста. Можешь хоть везде меня изучить. Я не буду смущаться. И грудь. И живот. По нему он практически скользит губами, едва касаясь. Словно не желая навредить. Там ведь кое-что, что нас связывает покруче, чем любое вожделение. Никто другой не сможет создать такую связь. Она сильнее. Ее не оборвать. Не сбежать от нее.
Рустам сдирает с меня белье, просто рвет его. Ткань трещит. Я замираю, чувствуя, как горит то место, которое закрывала узкая полоска трусов. И открываю глаза. Хочу видеть взгляд Рустама. В этот момент. Мне нужно. Я должна видеть, что он чувствует. Его отношение ко мне.
Он надо мной. Рассматривает медленно.
— Что, прекратить? — спрашивает он. Не издевается. Действительно готов отступить, если я попрошу? Пытается понять мой взгляд.
— Нет, — мотаю головой, — пожалуйста, просто будь осторожнее. Хотя бы немного.
— Нет, — хмыкает, — покрою так, что ноги свести не сможешь. Враскорячку будешь ходить.
— Гад, — выдыхаю, — лжешь.
— Не знаю, — усмехается Рустам и разводит мои ноги. Внутренней частью бедра я касаюсь его тела. Дьявол. Какое простое прикосновение. Но такое чувственное. Моя кожа бледная, почти молочного цвета на фоне его. «Не знаю». А он правда сможет? Я кажусь веточкой в его руках. Маленькой, хрупкой, фарфоровой. Ему нужно быть слишком осторожным и сдержанным. Возможно ли это? Может, даже его аккуратность будет для меня слишком жесткой.
