Страх отступает, когда я просыпаюсь в холодной постели. Одеяло валяется на полу, а я лежу абсолютно голая. Я благодарю провидение, что Рустам не видел этого зрелища. Иначе мне был бы точно конец. А у меня ломят все мышцы после вчерашнего.
Поэтому я быстро накидываю халат на обнаженное тело. Белье, кажется, бесследно пропало.
Садаева я нахожу потом в комнате для тренировок. Случайно. Так я себя убеждаю, но на самом деле мне крайне интересно, куда он исчез. И как бы я не пыталась уговорить себя, что навязываться не стоит — все тщетно. Стоит мне только услышать звуки удара по груше.
Рустам в одних спортивных штанах делает один четкий удар за ударом. Я даже замираю, увидев это зрелище. Удивляясь дикой силе в его руках. Наблюдая, как пот струится по его тренированному телу.
Никогда не думала, что могу любоваться таким. Мужчин, которые колотили груши, казались мне глупыми, да и занятие — дурацким. Были в институте несколько парней. Как-то совсем нелепо они выглядели, когда вставали в странную позу и пытались прописать друг другу то в голову, то в корпус. Поворачиваясь тяжело, грузно. Сбито дышали и хрипели.
Рустам — это другое. Каждый его удар выглядит смертоносным. Дьявольская машина для убийств. В его движениях легкость. Он стремителен, как хищник в прыжке. Я верю, что он может уничтожить человека голыми руками. А сегодня он был со мной в постели. Практически что нежным. Мысль эта поражает и мурашками пробегает по телу.
Я точно испорченная. Не только меня лишили девственности, но и мой мозг, похоже. Он думает совсем уж извращенно.
— Одевайся иди, — слышу я голос Рустама. Черт. Заметил все-таки. Я вышагиваю из тени и медленно захожу в комнату.
— Одеваться? Куда?
— Займу тебя делом, — Садаев внезапно усмехается, прекращая уничтожать грушу. Встряхивает кисти рук и снимает перчатки, бросая их в сторону, — присматривать за тобой сегодня некому. Охране тебя не доверю. У Хирурга свои дела через пару часов начнутся. Так что проведешь время вне дома с пользой. Давай резче.
«Вне дома». Пф. Я тихо хмыкаю, вспоминая, что эта квартиру Садаев домом не считает и по факту живет в другом месте. Но нарываться сейчас не хочется. Еще запрет меня тут на целый день.
— Ага, — говорю я, разворачиваюсь и ухожу. Одеваюсь я быстро. Успеваю накраситься и уложить кое-как влажной щеткой волосы. Честно говоря, это безобразие. Надо бы купить себе выпрямитель, но обживать «проходной двор», где любая губастая блондинка норовит завалиться в комнату и ткнуть носом в кобелиные похождения моего мужа… в общем, мне не хочется этого делать.
Когда я выхожу из комнаты, то вижу, что у двери меня поджидает Хирург, подпирая плечом косяк со скучающим видом. У меня от возмущения открывается рот.
— А где…
— Расслабься, цыпа, — произносит он, не дослушав, — судя по твоим засосам на шее, вы нашли с Рустамом общий язык. И ты предвкушаешь поездку с ним. Хрен тебе.
— Что? — выдавливаю я, а маньяк хмыкает.
— Поедешь со мной. Хватит с тебя одной расстрелянной машины. Так хоть оба разом не сдохнете.
Где-то в душе покалывает разочарование, но я старательно держу лицо. «Это ради моей же безопасности» — уверяю я себя. Потом растерянно трогаю шею. Неужели у меня там действительно… засосы?
Ответ на этот вопрос я получаю в машине Хирурга, заглянув в зеркало заднего вида. Дьявол. На нежной коже алеет огромный кровоподтек. Он отметил меня. Просто кричащий знак для других. Который говорит, что я явно занята и у меня есть секс.
Под ногами у меня стоит до боли знакомый пакет. Уже потрепанный, в темных разводах, словно его просушили после болота… наверное, действительно просушили. Это точно он. Я помню, как криво его надорвала. Внутри все мерзко переворачивается от этой мысли. Словно кто-то палкой в муравейник потыкал. Только вместо муравейника это была моя жизнь. В ней теперь такой же швах.
— Зачем ты его возишь с собой? — интересуюсь я, и слышу смешок Хирурга.
— В прошлый раз он тебе жизнь спас, цыпа.
Даже если так — все равно как можно меньше хочу видеть этот пакет.
Маньяк тормозит где-то в центре города. Паркует машину, глушит мотор и запускает внезапно руку в пакет. Не обращая внимания на мой ошалелый взгляд, достает тот самый пистолет и подает его мне.
— Зачем? — едва не начиная заикаться, интересуюсь я. Вижу, как кривится уголок губ маньяка в усмешке.
— Пригодится.
— В каком смысле? — обмираю я, чувствуя, как у меня в позвоночнике внезапно дергаются нервы. Похожее простреливающее мерзкое чувство в спине. Что происходит вообще?
— Ты что-нибудь знаешь о кровной мести? — спокойно интересуется Хирург, даже не глядя на меня, — раньше целые кланы вырезали друг друга из-за нее. Чтобы закончить кровную месть, семья убийцы могла изгнать его. Или выплатить деньгами свой долг. Человеком, в конце концов, откупиться… из семьи убийцы. Или же самим убийцей.
— Для чего ты мне это рассказываешь? — горло перехватывает холодная ладонь ужаса. Пистолет в моей руке словно начинает жечь кожу, — на что намекаешь?
Хирург неожиданно поворачивается ко мне. Скользит взглядом по моему побледневшему наверняка лицу и потом смотрит на оружие.
— Расслабься. Просто рассказываю. Настроение сегодня у меня лиричное. Спрячь пушку-то. И выходи.
Эпизод 50
— Прятать куда? — интересуюсь я, заглядываю на бок, где по идее, у девушек висит сумка. У меня ее нет. Если только за пояс брюк пихать пистолет и случайно отстрелить себе всю жопу.
Хирург закатывает глаза и начинает шарить рукой по заднему сиденью. Потом протягивает мне симпатичный пакетик с надписью «Tiffany&co». Интересно. Я чувствую, как у меня приподнимается бровь.
— Любишь браслетики от Тиффани? — интересуюсь мило я, поднимаю на маньяка взгляд. Он криво усмехается.
— Люблю трахать болтливых девочек у себя в машине. В болтливый рот, — произносит медленно он, — даже если они чьи-то жены. Кидай пушку в пакет и меньше подъебывай папочку. Я тебе еще пригожусь добрым.
— По моему, у тебя только одно состояние бывает, — бормочу я, осторожно опуская пистолет в беленький пакетик, — с отвратительными шутками.
