Крестовская задумалась: а как должно быть? Разве существуют какие-то единые схемы и правила? Разве прописан свод законов по поводу того, как люди должны признаваться друг другу в любви? Глупость какая… Она даже хихикнула от нелепости этой мысли. Но очень быстро смех перешел в рыдание.
Всю ночь Зина думала только об одном — о Бершадове и о своей любви. Она почти забыла страшное его признание о грядущей войне.
Честно сказать, Зина не боялась войны. Это там, в кабинете Бершадова, все казалось таким трагичным. Ну подумаешь — война и война! Мало ли войн вел СССР? Крестовская, в отличие от других граждан страны, прекрасно знала секретную информацию о «зимней войне» с Финляндией, о том, что произошло с Бессарабией. Бессарабию СССР фактически захватил у Румынии. А ведь это здесь, под боком, совсем рядом с Одессой. Если будущая война будет такой же — ее вполне можно пережить.
Да, страшно, ужасно — но… пережить же можно! Зина даже не сомневалась, что если начнется война с Германией — конечно, с Германией, с кем же еще, — СССР разобьет Гитлера в два счета! Что той Германии — крошечная точка на карте, а какая огромная, сильная страна СССР!
Поразмыслив немного, Крестовская практически перестала беспокоиться — подумаешь, война! Не о чем тревожиться! А вот ее отношения с Бершадовым — это совершенно другое, тут стоит поволноваться, нужно ведь все сделать правильно. И всю ночь она думала не о войне, а о своей любви.
Ровно в семь утра она сидела в машине, которая стояла возле входа в управление. Это был небольшой фургончик, в который помещалось людей больше, чем в обычный легковой автомобиль. До последнего момента Крестовская очень надеялась, что Бершадов поедет с ними. Нет, он так и не появился. Зина не видела его после прошедшей ночи, а ей так хотелось на него взглянуть. Правда, она с трудом, смутно представляла, как они встретятся…
Ехали довольно быстро. Все сидящие в машине сохраняли молчание. В самом углу зевал заспанный Игорь Барг. Зина даже не смотрела в его сторону, он был ей по-прежнему неприятен. Все вместе они вошли в подъезд. Зина, не сдержавшись, поморщилась:
— Какой странный здесь запах. Похоже, где-то был пожар.
На лестничной клетке остановились. Приоткрытую дверь заметили все. В руках двоих сотрудников тут же появилось оружие. Они, выдвинувшись вперед, велели Зине и Баргу оставаться на лестничной площадке.
Но все произошло на удивление очень быстро. Идущие впереди ворвались в квартиру, никакого шума не последовало. Один из сотрудников тут же выглянул в коридор:
— Заходите. Там, в кухне.
Еще на лестничной клетке Крестовская все поняла. Поэтому она не удивилась, увидев мертвую жену Раевского, лежащую в кухне на полу.
— Нужно эксперта вызвать, пусть осмотрит тело, — бросил Барг.
— Можно и вызвать. Ну так и я эксперт, могу осмотреть тело, — ухмыльнувшись, ответила Зина, бросив на Барга презрительный взгляд.
Игорь трусливо сбежал в комнаты. Ну а Крестовская занялась женщиной. И почти сразу увидела конверт, сжатый в ее руке. Не без труда она вынула его из окоченевших пальцев. И тут же ее ждал сюрприз — там были остатки перца, завернутые в бумагу. И адрес: Черноморка, Зеленая улица, 10…
Через полчаса Зина вошла в комнату.
— Ее задушили, — с порога произнесла она, обращаясь к Баргу. — Похоже, перед смертью она сопротивлялась — на руках у нее совсем свежие порезы и, судя по следам, от ножа. Смерть приблизительно наступила между пятью и семью часами вечера. Вскрытие покажет точнее.
— То есть она мертва уже больше 12 часов, — задумчиво произнес Игорь. — Чем ее задушили?
— Руками. И сделал это, похоже, мужчина. На шее остались весьма четкие отпечатки пальцев. И размер этих пальцев значительно больше руки женщины. Думаю… Нет, почти уверена, что это сделал ее муж, Борис Раевский.
— Ну, это еще надо доказать, — хмыкнул Барг.
— Кому надо — тот путь и доказывает! А мне все и так ясно, — огрызнулась, не сдержавшись, Зина. — Тем более — где вы видите Раевского? Его нет. Но я догадываюсь, где он может быть.
— Адрес в Черноморке? — сообразил Игорь.
— Именно! И мы поедем туда прямо сейчас.
— Такого приказа не было! — Барг заерзал на стуле.
— Я его даю, прямо сейчас, — повторила Зина, и было в лице ее нечто такое, что заставило Барга оставить при себе все свои замечания и молча выйти за ней следом.
Глава 21
— А мне ваши указы не писаны! — Водитель служебной машины злобно смотрел на Крестовскую. — На бензин мне кто разнарядку даст? Где та Черноморка? У черта на рогах Черноморка! Сколько километров от города! Вам надо — таксомотор вызовете. А я в вашу дыру не поеду!
В первые несколько секунд Зина растерялась. Она еще не была готова к тому, что ее долго будут не воспринимать всерьез — как неопытного сотрудника и как женщину. Работая в управлении НКВД совсем недолго, особенно в таком страшном отделе, как Первый отдел разведки, Зина еще не приобрела ни начальственно-командного тона, ни умения манипулировать людьми, ни понимания причины того страха, который у обычных людей вызывает мундир сотрудника НКВД.
А потому отказ шофера служебной машины ехать в Черноморку — туда, куда ехать очень было нужно, — застал ее врасплох. Не соображая, что делает, она непонимающе обернулась к Игорю Баргу.
— Нам лучше поехать в управление, — пожал плечами тот, — взять ордер. И тогда, с новой следственной группой, выписать у Бершадова наряд для того, чтобы поехать в Черноморку по указанному адресу…
— Вы шутите? — Крестовская смотрела на него во все глаза.
Этой вроде бы простой фразой заразил ее Тарас, и она сейчас не собиралась анализировать, почему так неожиданно, так не к месту она возникла.
— Вы шутите? — повторила Зина.
— Есть специальные распоряжения… — снова начал было Барг, но Крестовская резко прервала его:
— Там убийца! Вы понимаете? Борис Раевский поехал в Черноморку ловить убийцу! Он понял, кто убил его дочь! Время идет на секунды!
— Но что я могу сделать, если есть инструкции… — снова начал бубнить Барг.
— Никуда не поеду! — услышав их, выступил и шофер служебной машины.
Остальные участники следственной группы с явным презрением наблюдали за этой словесной перепалкой, в душе издеваясь над Зиной и считая ее нелепой выскочкой, дамочкой начальника. Это отчетливо читалось по их лицам.
У Крестовской не было времени приходить в отчаяние. И отступать тоже. Она мрачно посмотрела на Игоря Барга. Мертвым голосом бросила:
— Ты трус и подлец. Точно такой, как и брат. Всегда готов в решительный момент сдаться, сложить лапки.
