Бершадов же прямо перед собой, в ровную линию, построил оперативников, приехавших из Одессы, и произнес спокойным, но твердым голосом:
— Я хочу знать, кто она. В течение часа. Повторяю: на установление личности — час.
После этого оперативники буквально растворились в воздухе. Барг забился в какой-то угол и не видел, а услышал, как Бершадов подошел к судмедэксперту.
— Возраст — пять-семь лет. Не старше семи… — начал было эксперт, но Бершадов тут же его перебил:
— Почему от трупа так разит чесноком? Это ужин или яд?
— Яд, — несколько растерявшись, но твердо ответил эксперт. — Причина смерти — яд. Судя по всему, ей дали его с чем-то сладким — с конфетой или с печеньем. На губах — сахарный сироп.
— Какой яд? — На лице Бершадова вообще не отражалось никаких эмоций, даже когда он смотрел на труп ребенка.
— Затрудняюсь сказать, — замялся судмедэксперт. — Тут у меня есть несколько предположений. Очень странные раны на коже. Более точно скажу после вскрытия, когда сделаю анализ.
— Она была изнасилована? — продолжал Бершадов.
— Нет. Насилия не было. Как и синяков, ссадин на теле, — покачал головой эксперт.
— Что насчет одежды?
— Явно с чужого плеча. Судя по всему, ее одели после смерти. Платье немного мало, поэтому его разорвали на спине. Оно вообще очень странное… Натуральный шелк… Это дорогой материал. Модницы платят за него большие деньги. Непонятно, зачем вот так — надеть и разорвать…
— Ритуал? — Похоже, сам у себя спросил Бершадов. — Оно похоже на свадебное?
— Возможно, — вздохнул эксперт. — Но это ведь может быть связано и с первым причастием. У католиков, например, есть такая традиция. Поскольку это ребенок, такая версия кажется мне более вероятной, чем свадьба… Первое причастие, белое платье как символ невинности…
— Вы католик? — насторожился Бершадов.
— Упаси господи! — воскликнул тут же эксперт, — …я просто прослушал курс научного атеизма!..
— Ясно, — Бершадов не старался скрыть иронии, блеснувшей в его глазах. И эта ирония, вдруг появившаяся абсолютно без повода, вызвала полное недоумение окружающих, не слышавших его разговора с судмедэкспертом.
Между тем осмотр тела был окончен. Бершадов в последний раз бросил взгляд на тело девочки, затем зачем-то поднял ее руку и посмотрел на пальцы.
— Взгляните, доктор, — обернулся он к эксперту, — грязь под ногтями, видите? Значит, она работала в земле. Происхождение — крестьянка, да еще из самых бедных. Богатые люди не заставят работать в огороде такого маленького ребенка…
На лице эксперта появилось какое-то жуткое выражение. Он явно хотел что-то сказать, но промолчал…
Ровно через час явились с докладом оперативники. Личность убитой была установлена. Девочка была дочерью местной жительница из Овидиополя, из беднейшей многодетной семьи. Кроме нее, в семье было еще шесть детей разного возраста.
Отец семейства умер год назад — это был несчастный случай, его пьяного задавил трактор. Мамаша тоже любила выпить и путалась со всеми подряд.
В сопровождении оперативников и Игоря Барга Бершадов появился в доме женщины. Это была нищенская глинобитная хижина на окраине городка. Женщина, даже по виду все еще молодая и довольно привлекательная, страшно убивалась по ребенку. Перепуганные дети забились по углам. Несмотря на водопад слез и проявляемое горе, Бершадов оставался совершенно равнодушным.
— Тварь арестовать, детей увезти в детдом. Пусть их хотя бы накормят, — сквозь зубы распорядился он.
— Вы что, ничего и выяснять у нее не будете? — поразился Барг.
— А что тут выяснять? Ребенок по всему городку бегал без присмотра, пока она с очередным путалась, — пожал плечами Бершадов, — вот и попалась на глаза какому-то уроду…
Детей принялись заталкивать в автомобиль, поднялся неимоверный шум, гвалт…
— У вас нет сердца! — Барг, побледнев обернулся к Бершадову. — Вы совсем ее не жалеете?!
— А чего ее жалеть? — В глазах Григория блеснула сталь. — Жалеть надо тех, кто достоин жалости! А этой надо было вовремя дать лопату и мотыгу и отправить работать в колхоз! Размножаться без ответственности — так с удовольствием! А прокормить детей, дать им достойную жизнь?! Что, не смогла?! Двоих прокормила бы, вывела бы в люди, тогда и была бы достойна жалости и уважения! А тут размножилась без мозга, и теперь ее жалеть? Кого тут жалеть?
— Но доброта… — начал было Игорь.
— Доброта без мозга ничего не стоит! И не всякая доброта на самом деле добро. Тут ум нужен, чтобы отличить одно от другого. А такое размножение, просто так — это вообще сродни преступлению! За такое судить нужно, а не проявлять доброту!
Не выдержав, Барг выскочил наружу, на улицу. У него все время звучали в ушах крики несчастной женщины.
Теперь, глядя на баночку с театральным гримом, который нанесли на лицо убитой девочки, Игорь вновь вспомнил эту ужасающую сцену… Он готов был заплатить чем угодно, только чтобы это забыть…
Раздался звонок. Бершадов пошел открывать и вскоре вернулся в сопровождении молодого, но уже лысоватого мужчины в штатском.
— Вот, знакомься, — обернулся он к Баргу, — это оперативник, который будет заниматься поисками пропавшей девочки.
— Какой пропавшей девочки? — пролепетал Игорь, ничего не понимая.
— Из соседней квартиры пропала девочка. Родители подали заявление о розыске, — сказал мужчина.
— Из соседней квартиры! — повторил Бершадов. — Улавливаешь?
— Ужас какой… Что за девочка? — Барг передернул плечами — выглядело это так, словно он дернулся в нервном припадке.
— София Раевская, четыре года, — оперативник открыл блокнот, который до того момента все время держал в руках. — Ее кто-то забрал из детского садика. Мать пришла за ней, опоздала немного, а девочки уже не было. Ее кто-то увел.
— А как в садике могли отпустить ребенка неизвестно с кем? — не сдержавшись, в сердцах воскликнул Барг.
— Хороший вопрос, — хмыкнул Бершадов. — Воспитательница арестована?
— Да, ночью арестовали, — кивнул оперативник. — Но она почти ничего не вспомнила.
— Это невозможно, — Григорий вперил в опера тяжелый взгляд. — Должна была вспомнить.
Опер явно был наслышан о славе Бершадова, поэтому побледнел и заговорил быстро-быстро:
— Нет, кое-что она, конечно, рассказала. За девочкой пришли мужчина и женщина, и она радостно побежала к ним. Это было в то время, когда за детьми приходит больше всего родителей, там толпилось много людей… Воспитательница увидела, как девочка подбежала к этой паре, и решила, что это ее родственники. Девочка их явно знала, поэтому воспитательница отпустила ее.
— Описать смогла? — нахмурился Бершадов.
