– И молоком, – он неожиданно посмотрел на меня в упор. – Сегодня я почувствовал тебя каждой клеточкой своего тела, – он шептал так нежно, так бархатно, что по моей коже начали пробегать мурашки. – Ты первая девушка, которая зацепила меня не сексом. Первая девушка, секс с которой стал для меня наркотиком. Но ещё ты первая женщина, с которой я занимался любовью, а не сексом. Только что ты лишила меня девственности в этом плане, Таша Палмер, – усмехнулся Дариан, что вызвало у меня ответную улыбку.
– Выходит, что только что мы оба лишились девственности, – улыбаясь, прикусила нижнюю губу я. – Знаешь, когда ты называешь меня по фамилии, мне становится не по себе. Я тебе ещё не говорила, но я подумала и решила сменить свою фамилию. Точнее, вернуть себе старую. После пробуждения Хьюи и “окончательного” возвращения матери в моей жизни всё вроде как устаканилось… И я подумала – может быть стоит вернуться к своему первоисточнику?
– Я давно хотел тебе сказать… Твои глаза – мятные леденцы.
Он меня не слушал. Бедняга был слишком влюблен. И этим он заражал меня. Заулыбавшись, я вновь легла на его вздымающуюся грудь. Ещё десять минут, прежде чем погрузиться в сладостный сон после занятия любовью, я думала о жизни. О потерянном времени и его колоссальном весе. Десять лет жизни, каждый день, моя мать неустанно искала путь для своего возвращения в лоно семьи, которая во время её отсутствия дала серьёзную трещину. Настолько глубокую, что семья раскололась на кусочки, так и не дождавшись возвращения своей хозяйки. Этой ночью, перед сном, я почувствовала всю боль её одиночества. Всю боль одиночества своего. Потерянное десятилетие для каждой из нас ознаменовалось незаполнимой пустотой. Мама “воскресла”, Хьюи “вернулся”, а я так и осталась со сквозной дырой в области сердца. Всё, что мне осталось – это оплакивать десять лет своей убитой жизни. Убитой собственноручно.
Осознание того, что я упустила целую жизнь, повергало меня в ужас. Но я готова была продолжать бороться. Как и всегда.
Этой ночью я впервые всерьёз задумалась над тем, что мне стоит заняться собственной жизнью. Навести в ней порядок, вычистить и вымыть её, распахнуть её двери и зазвать в них счастье или просто не мешать ему зайти самостоятельно. Этой ночью я впервые допустила мысль о том, что я, возможно, всё-таки могу стать счастливой с Дарианом Риорданом, грудь которого в этот момент аккуратно колыхала меня, призывая к желанному, успокоительному сну.
Последнее, что я подумала перед тем, как окончательно провалиться в сладостную дрёму, посвящалось Дариану, мне и нам:
“Я дам тебе шанс… Дам шанс себе… Нам…”
Глава 74.
Неделя началась с похода в дорогостоящий медицинский центр, знакомства с моим личным медицинским персоналом, зачем-то состоящим сразу из трёх человек, сдачи анализов и прохождения необходимых для родительского спокойствия обследований. Хотя, скорее всего, всё это делалось исключительно ради спокойствия Дариана, так как я чувствовала себя совершенно умиротворённо, а вот он дёргался по всяким пустякам.
– Представляешь, уже около двенадцатой недели мы сможем узнать предположительный пол ребёнка, – засунув руки в карманы джинс, Дариан говорил так быстро и шагал так широко, что я едва за ним успевала. После того, как он убедился в том, что с плодом и мной всё в полном порядке, что значит, что беременность протекает идеально, он возбудился так сильно, что едва ли не взлетал при каждом своём шаге, а каждое его слово теперь звучало с каким-то фантастическим придыханием, пропущенным сквозь мечтательную улыбку. – Я кстати вчера прочёл на одном из родительских блогов…
– Погоди, ты что, читаешь родительские блоги? – удивилась я, не забывая быстро перебирать ногами.
– И даже смотрю каналы на YouTube, – не понимая моего удивления, пожал плечами Дариан, открывая для меня переднюю дверцу автомобиля.
– И что же ты вчера такого интересного прочёл? – остановившись напротив, прищурилась я.
– Оказывается, пол будущего ребёнка зависит только от отца, потому что именно мужчина даёт клетку с хромосомами, отвечающими за половые признаки малыша.
– Хочешь сказать, что у нас будет…
– Мальчик, конечно же! – воскликнул Дариан, не дав мне возможности договорить.
– Знаешь что? Завязывай с чтением того, что тебе знать не обязательно.
– Знаешь что? Я хочу знать о своём сыне всё, вплоть от начала его формирования… – Дариан положил руку на мой живот, словно пытался дать пять кому-то внутри меня. Его палец защекотал полоску моей оголённой кожи, но это меня не смущало. В последнее время он так часто щупал, трогал и даже потирал мой живот, что в какой-то момент мне стало казаться это вполне нормальным, и я не заметила, как перестала обращать внимание на его навязчивое желание прикоснуться к моему всё ещё плоскому прессу.
– Давай дотрогаешь его в машине, – спустя несколько секунд ухмыльнулась я. – Вдруг какой-нибудь папарацци запечатлит на плёнку момент, в котором ты с дурацкой улыбкой на лице греешь мой живот своей ладошкой. Я не хочу, чтобы новость о моей беременности дошла до наших знакомых прежде, чем я морально подготовлюсь о ней сообщить.
Мы сели в машину, однако покинуть Лондон быстро нам так и не удалось. И виной тому на сей раз стали не лондонские пробки.
Мы проезжали мимо каких-то гипермаркетов на окраине города, когда Дариан слегка толкнул меня в плечо.
– Смотри, – он указал пальцем на стеклянную витрину огромного серого здания слева, которое могло ассоциироваться у меня только с автомобильным салоном.
– Что это за место? – решила уточнить я, когда Дариан уже завернул в его сторону, качественно отредактировав наш прямой маршрут по направлению к дому.
– Не видишь рекламу? – на сей раз он ткнул пальцем на огромный билборд.
– “Велосипеды, самокаты, коляски и прочие способы передвижения для ваших детей”, – вслух прочла я. – Ты серьёзно? Нам ещё рано смотреть коляски… Нас Ирма ждёт!
– Ирма никуда не денется.
– Я отказываюсь в этом участвовать, – категорическим тоном заявила я, скрестив руки на груди.
Дариан остановился на ближайшем свободном парковочном месте.
– Дорогая, ну не психуй, – он положил руку на мои всё ещё скрещенные на груди руки. – Ты улыбнулась, да?.. – усмехнулся он. – Из-за слова “дорогая”?
– Это была не улыбка, а конвульсия! – раздражённо заулыбалась сквозь зубы я.
– Солнышко, – ещё шире заулыбался Дариан и, вдруг протянув руку к моему лицу, погладил меня по щеке. – Со-о-о-олнышко моё.
– Прекрати! – я раздражалась и улыбалась одновременно. По-видимому с моими гормонами в течении следующих нескольких недель будет происходить действительно самая настоящая беда, как выразился мой доктор.
– Мы просто посмотрим, хорошо? – Дариан заглянул мне в глаза, но не получив ответа решил добавить для убедительности. – Обещаю ничего не покупать.
