– Мне жаль, что я тебя разочаровала, – сквозь режущую горло боль произнесла я, стараясь не сорваться.
– Не смотря на всё то, что Энтони натворил, Джереми бы расстроился, узнав о его смерти.
Слова Хьюи врезались острием прямо мне в сердце. На мгновение у меня даже потемнело в глазах от силы той боли, которую я испытала в тот момент. Лишь спустя мгновенье Хьюи понял, что именно он сказал, но было уже поздно.
Он сказал, что я не достойна места Джереми, которое он мне подарил, и что это он должен был выжить, а не…
Хьюи сразу же спохватился, но уже ничего нельзя было исправить. Он это сказал, а я это услышала. Весь оставшийся день я притворялась, словно ничего не произошло и из моего сердца вовсе не струится поток горячей крови, заливающей всё моё нутро. Хьюи же из кожи вон лез, чтобы загладить свои слова. Естественно я моментально сделала вид, будто пропустила всё мимо ушей, но кажется Хьюи не соврал, когда говорил, что научился меня чувствовать. Как бы мастерски я не играла роль невозмутимой сестры или бессердечной особы (не знаю, кого именно он тогда во мне видел), Хьюи поверил мне только к концу дня, когда я начала отжигать шутки относительно его новой инвалидной коляски.
…Выйдя из поликлиники, я направилась прямиком в бар и не вышла из него, пока не надралась в хлам.
Я проснулась с раскалывающейся головой. Особенно сильно пульсировало в висках. Место, в котором я пришла в себя, я категорически не узнавала, но это определенно была уютная комната с шкафами, заполненными книгами, и стоящей у окна одной-единственной софой, на которой я и лежала. Сев на её край, я дотронулась до своей многострадальной головы и мгновенно ощутила боль, которая никак не могла быть связана с выпивкой. Боль определённо была вызвана внешним фактором. В момент, когда я пришла к этому заключению, дверь в комнату распахнулась и передо мной возник Байрон, держащий перед собой стакан с шипучкой.
– Байрон? – удивлённо протянула я внезапно осипшим голосом.
– Плохо, да? – поморщился друг, протянув мне шипучку. – Не гарантирую, что после этого ты себя будешь чувствовать совсем уж хорошо, но головную боль должно снять. И тошноту, если, конечно, она у тебя есть.
– Есть, – поморщившись в ответ, приняла из рук собеседника прохладный стакан я и в мгновение ока влила в себя всё его содержимое. – Где я? – выдавила я, наконец найдя в себе силы на уточнение.
– Совсем ничего не помнишь? Ты позвонила Нат в девять часов вечера, после чего вы встретились в баре, где успешно залились алкоголем. Конкретно ты напилась до ужасающего состояния.
– Ужасающего? – не переставала морщиться я.
– Ну, тебя пришлось буквально тащить – ногами ты совсем не перебирала. Пошли вниз, я приготовил вам с Нат завтрак. Но по пути тебе следует заглянуть в уборную и слегка освежиться.
Я спустилась вниз лишь спустя пятнадцать минут, после того как раз десять промыла прохладной водой своё лицо и руки. Конкретно над руками я зависла отдельно – на предплечьях красовались огромные фиолетовые синяки, происхождение которых я никак не могла вспомнить. Когда же я обнаружила похожие синяки с левой стороны своей ноющей шеи, я напряглась и сразу же вспомнила о зуде в затылке, который бывает только из-за столкновения с тяжёлым предметом, ну или с твёрдой поверхностью. Всё указывало на то, что накануне у меня с кем-то произошла серьёзная стычка, но я никак не могла вспомнить ни малейшей подробности. Наконец сдавшись, я спустилась вниз на кухню, в надежде на то, что меня просветят хотя бы мои вчерашние спутники. Однако меня добровольно просветили только в том, что я нахожусь на кухне в доме Байрона, и тогда, съев свой первый сендвич с чаем, я всё-таки решила уточнить:
– Что именно вчера было? – обратилась я к огневолосой, которая сейчас выглядела не менее помятой, чем я.
– Ну, когда я приехала, ты уже была наполовину пьяна… Перед этим ты мне позвонила в совершенно трезвом состоянии и продиктовала адрес бара. В общем, пока я довела себя до твоего состояния, ты умудрилась достигнуть своего максимума. Это произошло примерно через час после того, как я приехала… Потом я позвонила Байрону, который в это время в соседнем баре ради меня играл роль трезвенника со своими друзьями, и попросила нас забрать, после чего мы расплатились с барменом и направились к выходу.
– И это всё? – с подозрением покосилась на рыжеволосую я.
– Нет, – сделав глоток холодного пива, Нат посмотрела на мою бутылку. – Это только начало самого интересного. У выхода к тебе подошло трое парней…
– Парней?.. – удивлённо переспросила я.
– Нет, парнями их всё-таки назвать нельзя… Это были взрослые мужики. Все трое бритоголовые и с красноречивыми выражениями лиц. У одного даже шрам на левой щеке был. Судя по всему, они тебя знали.
– Знали? – продолжала удивляться я.
– Да, но ты их будто бы видела впервые. Они вывели тебя под руки на улицу, словно не замечая меня. Потребовали, чтобы ты вернула им какую-то вещь, что-то связанное с компьютером… Я не поняла. Но ты сказала, что у тебя ничего нет, а когда один из них тебя встряхнул, ты круто его послала и наверняка бы врезала ему не менее крутой хук справа, если бы не была так пьяна. Пока тебе щедро крутили руки, я пыталась хотя бы одному из трёх амбалов разбить череп своим клатчем. Потом один из них толкнул меня на рядом стоящую машину, из-за чего завопила сигнализация. Тот, что выкручивал тебе руки, с силой толкнул тебя и ты ударилась затылком в стену. Они поспешно скрылись, а спустя минуту подъехал Байрон.
– Я ничего не видел, – разочарованно поджал губы Байрон.
– Перед тем, как уйти, тот, что тебя пресовал, что-то сказал тебе… Вроде бы он что-то от тебя требовал… Ты ничего ему не ответила. Ты помнишь?
Я ошарашенным взглядом смотрела на огневолосую.
Я ничего не помнила!!! Как такое вообще может быть, чтобы я забыла подобное?!
– Сколько я вчера выпила?! – наконец воскликнула я.
– Судя по счёту в баре, ты выпила его весь, – криво ухмыльнулась Нат, после чего сделала очередной глоток из бутылки. – Ты хоть помнишь, из-за чего пила?
Как раз о причине своего срыва я помнила. То, что предпочитала вычеркнуть из своей памяти, засело в ней напрочно, а то, что хотела вспомнить, буквально испарилось где-то в глубине моего изломленного, словно кривое зеркало, подсознания.
Досада накрыла меня с головой.
Придя домой я приняла прохладный душ и ещё не успела выйти из ванной, когда в дверь раздался звонок. Не торопясь впрыгнув в светлые джинсы и розовую футболку с декольте, я, так и не досушив концы волос, отправилась отпирать дверь. На пороге стоял Дариан.
– Заходи, – тяжело выдохнув, отошла от входа я, совершенно не заметив на себе его тяжёлого взгляда. Закрыв за гостем дверь, я обошла его и вошла на кухню. – Чай? Кофе? Почему не предупредил о приезде?
– Ты не отвечаешь на телефонные звонки, – входя на кухню, напряжённым тоном произнёс Дариан, но и этого я не заметила.
