И всё же я никак не могла понять Эсми. Неужели она и вправду заинтересована Хьюи? Настолько, что познакомила его со своей дочерью… Она ведь в курсе того, что он не может ей ничего предложить: у него нет денег (о наследстве, оставленном ему Энтони, никому кроме семейного окружения не известно), ему предстоит долгая и нелёгкая реабилитация, – и всё же она, не смотря ни на что, даже на график своей работы, регулярно приходит сюда, а теперь ещё и дочь решила познакомить с ним. Лично я не против подобного, так как я слишком счастлива наблюдать сияющие глаза Хьюи, однако есть те, кто со мной не согласен. Пандора до сих пор видит в Хьюи своего маленького, неискушённого внука, в то время как Эсми представляется ей взрослой, побитой жизнью женщиной, плюс ко всему прочему ещё и “сведущей” матерью-одиночкой. Не знаю, что она имела ввиду под словом “сведущая”, однако я не была столь категорично настроена к этой тихоне, хотя в чём-то я и была согласна с Пандорой – на фоне Эсми Хьюи действительно выглядел и являлся не нюхавшим жизни мальчишкой.
От Хьюи домой я возвращалась в приподнятом настроении, включив на максимальную мощность наш с Хьюи старый, и оттого ещё более любимый, плейлист с роком. Часом ранее, получив от Нат сообщение с просьбой заглянуть к мистеру Гутману, я купила бутылку шампанского. Если огневолосая приглашает меня к мистеру Гутману, значит без выпивки не обойдётся. Это наверняка. И всё же я не забывала о том, что сегодня первое апреля, поэтому заранее морально готовилась к худшему. Что поделаешь, я недолюбливала этот праздник. Едва ли его вообще можно по-достоинству оценить, если твоё окружение буквально брызжет неординарным чувством юмора. Обычно ежегодно к концу этого дня, от переизбытка сангвиников в своей жизни, я превращалась в холерика, не дожидаясь, пока кто-то в очередной раз “случайно” уронит на мои колени торт или в очередной раз решит мне сообщить о том, что мой телефон утонул в унитазе.
– Не верю, – произнесла я с выражением лица, которое явно выражало разочарование в юмористических способностях мистера Гутмана. Я даже поддаваться ему не хотела, настолько это было слабо.
– Но это правда! – полувозмущённо, полуудовлетворённо воскликнула Коко.
Мистер Гутман только что, при улыбающихся Байроне, Нат, Коко, Даррене и Пауле сообщил мне, что он выиграл белоснежный кабриолет по одному из тех трёх билетов, которые я ещё зимой посоветовала ему приобрести, на его вопрос о том, какой из них ему будет лучше купить.
Нет, это слишком неубедительный розыгрыш, для такого искушённого юмором человека, как я.
– Четырехместный BMW, – озадаченно смотрел на меня мистер Гутман, словно не понимал, отчего я вдруг решила ему не верить. – В субботу я заберу его, а в воскресенье, пятого апреля, мы с Коко, как и планировали, официально оформим наш брак и сразу же отправимся в Париж. Сегодня полдня занимались возвратом билетов на поезда до Парижа, Брюсселя, Амстердама и Берлина. Мы не рассчитывали на путешествие автомобилем.
Я продолжала молча сжимать бутылку с шампанским в руках, шестым чувством прощупывая ауру собравшихся в гостиной людей. Они ожидали от меня ответа: поверю я или нет? Никакого белоснежного кабриолета у подъезда к дому мистера Гутмана не стояло, про те лотерейные билеты, на которые я ему в своё время указала, я уже давным-давно забыла, так с чего вдруг мне было верить в историю, шитую белыми нитками?..
– Я верю, – неожиданно для самой себя произнесла я, не смотря на то, что моё сознание не допускало даже вероятности того, что мне говорят правду.
Услышав мои слова, все присутствующие дружно выдохнули и, улыбаясь, начали хлопать меня по плечам. Я думала, что они скажут, что я вновь, который год подряд, облажалась, но они этого не сказали.
В итоге я решила, что это затянувшаяся шутка, и несколько дней воспринимала мимолётные разговоры окружающих на эту тему как долговременный розыгрыш, пока в воскресное утро не увидела из окна кухни отъезжающий от дома мистера Гутмана белоснежный кабриолет. Подавившись горячим кофе, я резким движением одёрнула горизонтальные жалюзи, вставив между ними ладонь. Коко сидела за рулём, мистер Гутман сбоку, они ехали регистрировать свой брак и неизвестно, когда они в этот город вновь вернутся, ведь вчера мы попрощались. Это был не розыгрыш. Жизнь вокруг меня менялась быстрее, чем я успевала реагировать на её реорганизацию. Айрис и Дэйл, Коко и мистер Гутман, Нат и Байрон… Одна я топталась на месте.
В это ясное апрельское утро я неожиданно остро ощутила необходимость перемен в своей жизни.
Я хотела начать с Дариана, но даже не догадывалась, что Жизнь уже придумала, как заставить меня шевелиться, и в её планы не входило начинать с Риордана. Она решила сделать вираж покруче.
Каникулы Ирмы, наконец, закончились, а вместе с ними и ежедневный шопинг, посещение салонов красоты и бесконечные занятия в конном, теннисном и гольф клубах. Мой распорядок дня вернулся в привычное русло и мне это нравилось. По крайней мере сегодня. Утром, перед тем как начать новый рабочий день, я пересеклась с Дарианом. Точнее сказать, Дариан пересёкся со мной. Он стоял на пороге моего дома в девять утра, и мы могли бы переместиться в мою спальню, если бы не спящая в этот момент в своей комнате Нат, поэтому в итоге мы отправились на его лондонскую квартиру.
Огневолосая всерьёз решила, будто после отъезда Коко мне может быть одиноко, поэтому теперь регулярно, два раза в неделю, ночевала со мной. Байрон от этих ночёвок был не в восторге, но, исходя из слов Нат, ему особенно остро нравились ночи, в которые его невеста возвращалась под его крылышко. В итоге все были в выигрыше. Даже я. Я не сентиментальная, но, если быть до конца честной, мне не хватало наших с Нат посиделок на чердаке с телескопом в обнимку, да и нравилось мне возвращаться в дом, в котором меня ожидал тёплый ужин. Когда Нат не ночевала со мной, я заглядывала к Амелии, отцу, Айрис и Жасмин, однако чаще предпочитала компанию семейства МакГрат. Когда я к ним приходила, Руперт всегда был за няньку у своих детей, Пени всегда жаждала общения, а Пандора всегда была на веселе. И все снова были в выигрыше.
Сегодня утром, после того, как Дариан слез с меня, я, подождав несколько минут, оперлась на левый локоть и, заглянув ему в глаза, спросила, что мне нужно сделать, чтобы расплатиться с ним раз и навсегда. Перед этим, естественно, я не скрыла того факта, что только что произошедшее между нами мне более чем просто понравилось, однако в итоге его это не задобрило. В ответ мне он лишь тяжело выдохнул и, вновь заглянув мне в глаза, сказал, чтобы я успокоилась. Успокаиваться я не хотела, но поняла (вернее подтвердила свои догадки), что Дариан точно не укажет мне на путь к выходу. Я должна найти его сама. Если не найти, тогда вымостить. Если не вымостить, тогда прорубить. Главное, что выход есть, а с путём к нему я как-нибудь да разберусь.
Никто не говорит, что я собираюсь жульничать – я сделаю всё по-честному: я должна ему пятьсот тысяч, я отдам ему всю сумму до копейки. И тот факт, что я не вижу выхода с той точки, на которой в данный момент нахожусь, не означает, что я не увижу его завтра, когда перемещусь на другую точку…
