– Принесла фрукты? – решила для начала уточнить я.
– Фрукты тебе будет носить Пандора или Пени. Я принесла тебе шоколад.
– Шоколад? – я едва ли не впервые за долгое время своего общения с кем-то из родственников улыбнулась так искренне. – Это и вправду что-то новенькое. Мне только фрукты и приносят.
– Бельгийский, – заигрывающе задвигала бровями Миша, достав из пакета золотистую коробочку трюфелей.
– Жаль, что я к тебе не была так добра…
– Замолчи, – резко оборвала меня Миша, после чего неожиданно положила мне руку на голову. – Ты малявка. Если ты и позволила себе забыть о том, что ты младшая, так я вернулась, чтобы напомнить тебе о твоём месте.
– Ты старше меня всего на две минуты, – стряхнула её руку со своей головы я.
– И всё же этих двух минут мне хватило, чтобы стать старшей, – удовлетворённо ухмыльнулась Миша, после чего отстранившись на спинку стула, и её улыбка вдруг начала таять. – Таша, я чиста… Полностью. Впервые за последние девять лет.
Я помолчала несколько секунд, после чего попыталась максимально аккуратно спросить:
– Мы ведь избежим рецидива?
– Избежим, – слишком самоуверенно ответила Миша, на что я не смогла не обратить её внимание.
– Ты так в этом уверена?
– У меня есть гарантия…
– Гарантия? – мои брови удивлённо поползли вверх.
– Об этом я расскажу тебе позже, – Миша сдвинула брови, точь-в-точь как иногда это делала я, после чего посмотрела на меня моим же внимательным взглядом. – Ты когда-нибудь слышала о Паскале Фримане, учёном-астрономе, благодаря трудам которого недавно в Австралии создали сверхмощную базу для изучения космического пространства? Недавно сороколетие отметил, но, боюсь, в одиночестве, так как всю свою жизнь посвятил науке, случайно или специально забыв обзавестись семьёй.
– Слышала о нём, но только однажды, так что ничего не могу тебе о нём сказать, – спокойно пожала плечами я.
– А помнишь Трумана Торнтона?
– Торнтоны жили на соседней улице, – сдвинула брови я, не понимая, к чему сестра ведёт весь этот странный разговор. – Труман был средним из трёх сыновей? Все голубоглазые, смазливые блондины, копии своего отца. Если не ошибаюсь, Труман был старше Джереми на два года… Если честно, ничего о Торнтонах не знаю, мы ведь даже толком не общались. Да и они пару лет назад продали свой дом и перебрались куда-то в Юго-Западную Англию, если я не ошибаюсь. С тех пор я о них ничего не слышала.
– Что ж, я тоже…
– И как же Паскаль Фриман и Труман Торнтон связаны между собой? – я заинтересованно посмотрела на сосредоточенное лицо сестры.
– Первый – отец Жасмин, второй – Мии, – невозмутимо произнесла Миша.
От услышанного я растерялась. Лишь спустя секунд тридцать взяв себя в руки, я вспомнила, что должна что-то ответить, поэтому произнесла первое, что пришло мне в голову:
– Все убеждены в том, что ты не знаешь, кто отцы твоих детей, но я всегда подозревала, что ты попросту скрываешь эту информацию.
– На самом деле я знаю наверняка. Фриману было тридцать три, для него я была ещё девчонкой, но он не смог устоять перед моей красотой, тебе ли не знать её силу, – красноречиво посмотрела на меня сестра. – Это произошло между нами всего лишь трижды, после чего он вынужден был уехать в Австралию, чтобы руководить постройкой той самой космической базы, которую он успешно открыл полгода назад. На момент зачатия Жасмин у меня больше не было других половых партнёров, так что с вопросом её биологического отца у меня не возникло сомнений. С Торнтоном же всё оказалось ещё проще. Мы это сделали всего один раз и без предохранения. Конечно, до рождения Мии у меня ещё могли быть сомнения. Вдруг это не Труман Торнтон, а Шедоу Джеймс или Роувер Барджман, у которых могли порваться презервативы, но после рождения девочки у меня не осталось сомнений. Голубоглазая блондинка не могла родиться ни от темнокожего Джеймса, ни от черноглазого брюнета Барджмана. Только от голубоглазого блондина Торнтона.
– Логично, – продолжала хмурить лоб я. – Теперь понятно, почему IQ Жас шкалит, и почему Мия такая миленькая на мордашку. Но почему ты вдруг решила мне об этом рассказать?
Прежде чем ответить, Миша немного подождала.
– Я кипела в чане боли, – начала она. – Ты даже не представляешь, через что я прошла. Моя рука дрогнула раньше, чем это сделала твоя, но ты этого, слушая мою скрипку, до сих пор не слышишь. Я никогда для тебя не фальшивила. По крайней мере в игре. Но не потому, что это правда, а потому, что это правда только для тебя. Таша, ты не могла мне помочь. Я этого не хотела. Как сейчас не хочешь ты, чтобы тебе помогла я или кто-либо другой. Я просто хочу тебе кое-что напомнить. Обещание, которое я дала тебе о том, что больше так не будет. Что бы ни случилось, я пообещала, что каждый день буду сильнее тебя и ты меня не победишь. Помнишь, что ты мне на это ответила?
– Вызов принят, – коротко и твёрдо отчеканила я.
– Что ж, я напоминаю тебе, что ты приняла вызов. Теперь ты просто не можешь позволить мне выиграть, а я не могу позволить себе проиграть. Играем.
– Играем, – уверенно посмотрела в огромные зелёные глаза старшей сестры я.
Глава 13.
Миша.
Неидеальный, зато только мой, супергерой.
В мой второй день пребывания в реабилитационном центре я в одном купальнике сидела на шезлонге напротив бассейна и жмурилась от солнечных зайчиков, отражающихся от воды и бегающих по моему лицу. Мы находились в крытом помещении, и всё равно день был слишком солнечным и тёплым, чтобы вспоминать о том, что до лета ещё далеко.
Тогда я впервые его заметила. Он сидел всего в каких-то паре метров от меня на таком же шезлонге. Поняв, что он наблюдает за мной, уже спустя полчаса я не выдержала и, постаравшись максимально невозмутимо подняться, покинула пределы искусственного пляжа.
В этом месте все были странными и измученными одновременно, но этот персонаж показался мне более странным, нежели измученным.
Вечером следующего дня мы вновь повстречались, на сей раз у барной стойки. Он исполнял роль бармена, хотя им не был. Я уже хотела пройти мимо, но он заметил меня.
– Сегодня у нас большой и неизменный ассортимент безалкогольных коктейлей, – произнёс он, продолжая спокойно протирать стеклянные бокалы белоснежным полотенцем. – Советую “Шмель” или “Сейдж романс”, только если ты не предпочитаешь милкшейки. Тогда лучше взять “Алые паруса” в кувшине.
– Выбираю “Шмель”, – уже садясь за барную стойку, ответила я.
– Брэм Гир, – представился мужчина с недельной щетиной, протянув мне руку, которую я спокойно пожала. – Тридцать лет, алкоголизм.
– Миша Палмер. Двадцать четыре года, алкоголизм, токсикомания, наркомания, банальное курение.
