Робин, конечно, посмеялся с бутылки в моей руке, но факт оставался фактом – мы оба проснулись и не прочь были организовать ранний завтрак.
Утро было пасмурное, отчего шесть часов утра никак не отличались от семи часов – ни малейшего просвета на затянутом тучами небе. На приготовление завтрака и сам завтрак ушло сорок пять минут, ещё пятнадцать минут Робин собирался в свой футбольный клуб, но в итоге забыл ключи от автомобиля, и мне пришлось спускаться вниз, чтобы передать их ему у подъезда. Благо я накинула на себя его тёплую ветровку – погода на улице бросала в дрожь даже от секундного соприкосновения с ней.
Миссис Адамс, наблюдавшая из окна подъезда за тем, как я передаю ключи Робину, наверняка сочла бы происходящее идеальной семейной картиной, но так как при передачи ключей я не бросилась на шею Робина и не придушила его страстным поцелуем, едва ли эту картину можно было бы счесть по-настоящему идеальной. Хотя семейной, безусловно, в глазах случайных зрителей она и могла показаться.
На обратном пути, зайдя в подъезд, я столкнулась с семьёй из трёх человек: голубоглазый мужчина среднего телосложения с чёрными, но уже покрывшимися первой проседью волосами; разукрашенная, в одежде состоящей исключительно из ярких цветов, девчонка-подросток с надменно-уставшим выражением лица и несколькими розовыми прядями в пшеничных волосах; мальчик с открытым взглядом-копией отца.
Мужчина поздоровался со мной, и я ответила взаимностью, после чего моё внимание мгновенно перехватила миссис Адамс.
– У меня как раз имеется для Вас отдельный термос с травяным чаем и песочное печенье, – широко распахнув глаза, с надеждой посмотрела на меня женщина.
У меня не было повода отказываться от этого (уже третьего по счёту) приглашения к чаепитию, поэтому я без сопротивлений заняла свободный стул рядом с местом швейцара.
Не успела я принять из рук женщины любезно приготовленный мне ею термос с чаем, как мистер Кембербэтч беспринципно соскочил со стола и уже во второй прыжок запрыгнул мне на колени, настойчиво пытаясь примять меня своими мягкими лапами, чтобы поудобнее улечься на низ моего живота.
– Хах, какой наглый, – усмехнулась миссис Адамс. – Впрочем, говорят, что коты лечат больные места человека. Возможно мистер Кембербэтч просто хочет подлечить тебе конкретно живот, – спокойно перешла на “ты” миссис Адамс. От этого перехода мне стало значительно комфортнее, так как я годилась своей собеседнице минимум во внучки.
– Едва ли, – попыталась как можно более невозмутимо солгать я. – Я абсолютно здорова, – сказав это, я сразу же решила перевести внимание женщины с себя на других персонажей. – Кто были эти люди? – кивнула в сторону вышедшего из подъезда семейства я.
– Оу, это семейство Докер, они ваши соседи – живут как раз под вашей квартирой, – тот факт, что миссис Адамс сделала упор на то, что это “наши” соседи и живут они именно под “нашей” квартирой, окончательно убедил меня в том, что эта женщина не сомневается в моих с Робином “отношениях”. – Мистеру Бруно, должно быть, тяжело приходится с двумя детьми. Да и какому сорокалетнему мужчине будет легко присматривать за пятнадцатилетним подростком, тем более девочкой, и шустрым девятилетним мальчишкой в придачу? Его жена Сьюзен была на год младше мистера Бруно и умерла от несчастного случая три года назад.
– Печально, – только и смогла выдавить я, мысленно отметив, что чай в моём термосе действительно вкусный.
– Ой, но ты ведь совершенно ничего еще не знаешь об этом доме и его жителях! – довольно воскликнула миссис Адамс, явно жаждущая рассказать мне всё и сразу. – Только если тебе не рассказал мистер Робинсон…
– Нет, он ничего мне не рассказывал… – не успела я договорить эти слова, как миссис Адамс просияла.
– Тогда я расскажу тебе всё! – с этими словами женщина вдохновлённо поправила палантин на своих плечах. – В нашем доме три подъезда и всего двадцать четыре квартиры, по две на каждом этаже, за исключением последнего, пятого, который является придаточным к четвертому. На первых этажах расположены двухкомнатные квартиры, на втором и третьем этажах трёхкомнатные, четвёртый же этаж совмещён с пятым и в сумме такие квартиры, с учётом столовых, значатся как двухэтажные пятикомнатные квартиры, хотя я бы ещё учла и стеклянные галереи на пятом этаже угловых квартир, таких, как квартира мистера Робинсона. Кстати, только в этих квартирах есть собственные камины с дымоходом. Наличием двухъярусных квартир может похвастаться далеко не каждый дом, – эти слова, пожалуй, как нельзя лучше подчёркивали любовь миссис Адамс к дому, о котором она мне рассказывала с таким фанатичным удовольствием. – Я даже больше скажу – двухъярусные квартиры в домах с таким возрастом можно назвать настоящей редкостью, ведь в те годы, когда был возведён конкретно этот дом, в Лондоне застройки как таковой не велось. Так что да, я с гордостью могу сказать, что наш дом – редкость! – наконец подытожила свою хвалу дому миссис Адамс и, вновь поправив сползающий с её плеч палантин, сразу же продолжила. – В первом и втором подъездах все квартиры забиты доверху. Только подумай – в первом подъезде на восемь квартир приходится тридцать два человека, из них шестнадцать детей, а во втором подъезде на те же восемь квартир приходится целых пятьдесят человек, из них двадцать семь детей.
– А с нашим подъездом что? – попыталась поддержать беседу я, делая очередной глоток горячего чая.
– Доброе утро, – миссис Адамс кивнула головой в сторону выходящих из подъезда парня и девушки, и я повторила за ней, получив в ответ от выходящей молодой парочки скупой кивок. Когда они наконец вышли, миссис Адамс продолжила, махнув рукой. – У нас в подъезде всё намного скучнее. На первом этаже живу я и мистер Кембербэтч.
– Вы здесь живёте? – удивлённо округлила глаза я.
– С момента постройки этого самого дома, – довольно улыбнулась женщина и добавила. – Ровно двадцать четыре года. Что же касается мистера Кембербэтча – он появился здесь на десять лет позже.
– Мистеру Кембербэтчу целых четырнадцать лет? – вновь удивилась я, погладив кота по голове.
– Ох, не этому мистеру Кембербэтчу, – засмеялась в ответ миссис Адамс, прикрыв свой небольшой ротик ладонью. – Я говорю о моём соседе по лестничной площадке. Этого красавца, – она вновь посмотрела на кота, – четыре года назад ещё крохой подарил мне мистер Кембербэтч, в честь него я и назвала котёнка. Мистер-художник нашёл его в картонной коробке в каком-то закоулке. Многоуважаемый мистер Кембербэтч не мог его оставить себе, поэтому практически сразу уговорил меня забрать котёнка, а уже спустя неделю выяснилось, что эта непонятная кроха никто иной, как породистый британский короткошерстный красавец. Я даже ДНК-тест сделала, чтобы подтвердить его чистокровие. Два года назад мы с ним участвовали в выставке породистых котов, там он и получил эту достойную медаль, – миссис Адамс ткнула указательным пальцем на медаль, красующуюся на груди кота, но он никак не отреагировал на этот жест своей хозяйки. Стопроцентный игнор.
Я продолжала гладить кота по спине, пока он сосредоточенно вибрировал на моём животе.
