– Что думаешь насчёт вчерашнего? – наблюдая за тем, как я обхожу его кровать, поинтересовался Роб, на сей раз отложив газету окончательно.
– Ну… – усевшись в позу лотоса сбоку от собеседника, я движением руки попросила его подать мне поднос с завтраком, и он поставил его передо мной. – Мне бы сначала хотелось услышать, что по этому поводу думаешь ты, – взяв булочку с маком, наконец ответила я.
– Это нечестно, – неожиданно возмутился Роб.
– Что?! – укусив булочку, не смогла скрыть своего мгновенного удивления я.
– Я тебе завтрак в постель принёс и ещё должен первым говорить? Может быть будем равномерно распределять обязанности?
– Ладно, – с лёгкостью согласилась я, уловив в словах собеседника логику. – Меня ничего не смущает, – я пожала плечами. – Но если это хоть как-то смущает тебя, я могу съехать отсюда уже сегодня.
– Меня это не смущает, – уверенно отрезал Робин. – Более того, мне понравилось, – вдруг признался он и тут же вкрадчиво заглянул мне в глаза. – А тебе понравилось?
– Да, – невозмутимо пожала плечами я, продолжая жевать булочку.
– Тогда всё отлично, продолжаем жить вместе, но теперь в статусе пары.
– Почему бы и нет? – лёгкость происходящего меня поражала. Той невероятной силы, которой я противодействовала Дариану, с Робином во мне словно и не бывало. Наверное это оттого, что, по-моему, мы с Робом можем стать идеальной парой, так как в первую очередь мы видим друг в друге родственные души, отчего наши отношения изначально начали строится на исключительной платонической связи* (*Платони́ческая любо́вь – возвышенные отношения, основанные на духовном влечении и романтической чувственности, без низменно чувственного физического влечения).
– Ты ведь признаёшь, что у нас с тобой платонические чувства? – слово “любовь” я не смогла из себя выдавить.
– Более чем, – ухмыльнулся Робин. – И это круче, чем всепоглощающая страсть или мимолётное влечение.
– Как же я с тобой согласна! – наслаждаясь горячей выпечкой, едва ли не простонала я. – У нас и вправду эта штука… Платоническая… И, знаешь, я считаю, что это лучшая форма…
– Любви? – Робин вместо меня выговорил слово, которое мне никак не давалось.
– Именно, – улыбнувшись в ответ на улыбку собеседника, щёлкнула пальцами я, и в этот момент мы оба окончательно поняли, что мы и вправду попали в самую точку. Пла-то-ни-чес-ка-я. Однако превосходный секс никто не отменял.
Робин помог мне доесть последнюю оставшуюся на подносе слоёную булочку, после чего мы спустились вниз, а ещё через пятнадцать минут мы вынуждены были выйти на улицу.
Этим утром на мой автомобиль упал не выдержавший шквалистого ветра каштан. Когда мы вышли из дома, ветра, как и дождя, уже почти не было, а дерево, буквально расплющевшее мою машину в лепёшку, уже допиливала и складывала в кузов оранжевого грузовика социальная служба. Тот факт, что кроме моего автомобиля не пострадала больше ни одна машина, а конкретно автомобиль Робина остался в метре досягаемости от погибшего дерева, позабавил не только меня. Впрочем, не будь у меня страховки, едва ли меня это забавляло. Однако страховка у меня имелась, и этим утром, стоя напротив сплющенного кузова подаренного мне Дарианом автомобиля, у меня появилось ещё кое-что. И это не облегчение оттого, что за счёт страховки я смогу приобрести себе новый автомобиль. Это уверенность в том, что этой ночью последняя нить между мной и моим прошлым оборвалась.
Я начинала новую жизнь. Стоит сосредоточиться, чтобы не накосячить и в ней. В конце концов, не в каждом десятилетии человеку выпадает шанс на новую жизнь.
Глава 29.
Прошла неделя, прежде чем мы с Робом переспали ещё раз, потом ещё четыре дня, и мы переспали в третий раз. Такой разрыв между сексом был для нас неудивительным. Хотя со стороны наше физическое влечение друг к другу и могло бы показаться тусклым, на самом деле, не смотря на свою редкость, оно было весьма ярким и постоянно выливалось в нежность, что было полярно моим “постельным инстинктам”, которые я так чётко отточила с Дарианом.
При этом я всегда получала от нашего с Робом соития того, чего хотела. Робин не пожирал меня взглядом, не делал засосов на теле, не кусал мои губы – он просто и превосходно воплощал со мной свои желания. Мне же не хотелось упиваться его запахом – в отличие от Дариана, он пах обычно – мне хотелось упиваться общением с ним. В итоге мы быстро стали как инь и янь – минимум страсти и секса, максимум душевного равновесия и глубоких разговоров, затрагивающих наши души и создающих идеальный баланс отношений. Я знала, чего хочет он, он знал, о чём думаю я. Мы чувствовали друг друга так, будто могли проживать жизни в телах друг друга…
Я впервые в жизни постигала истинное значение определения “Платоническая любовь”, Роб впервые в жизни любил в первую очередь мозгом, и лишь затем другими органами своего тела.
Чувство гармонии накрыло нас с головой.
Однако эту гармонию вскоре испортило моё самочувствие.
Головные боли, боли внизу живота, тошнота и, в итоге, рвота по утрам, вынудили меня согласиться на уговоры Робина показаться врачу.
…Это началось после первого нашего секса и усугублялось после каждого последующего. В конце концов, когда после третьего нашего соития я бóльшую часть последующего утра провела возле унитаза, выплёвывая из себя остатки ужина, Робин собрал мою сумку и мы отправились к его лечащему врачу. Уже спустя час после приёма, доктор сообщил нам о том, что мнимая беременность – это весьма редкий и сложный психический феномен. Иными словами, мой организм, а точнее моя психика, не смирилась с потерей ребёнка, и теперь ей, то есть мне, кажется, будто я нахожусь на неопределённой стадии беременности. Подобный диагноз стал для меня ударом ниже пояса, даже немногим больнее. Прошлое с Дарианом продолжало отравлять моё настоящее. Не смотря на то, что я отреклась от него, оно всё равно осталось где-то глубоко во мне, под тоннами пепла…
Доктор пообещал, что это пройдёт, но сам факт, подтверждающий моё психологическое напряжение, которое я всё это время слепо не замечала или попросту не хотела замечать, напряг Роба. Мне это не нравилось. Ни то, что Робин напряжён, ни то, что мой организм играет со мной в жестокий обман, ни то, что моя псевдобеременность напрямую связана с Риорданом и Робину приходится это терпеть… Впрочем, как раз последнее Робина, в отличие от меня, совершенно не напрягало.
В итоге в течении месяца я девять раз воспользовалась тестами на беременность (а это на четыре раза больше, чем за всю мою жизнь), при этом всякий раз боясь получить результат в две полоски, будто наш с Дарианом ребёнок – там, внутри меня – мог вдруг оказаться жив.
Естественно Робин не знал о моих тестах (и моей едущей крыше), да и его сильно отвлекла моя очередная болезненная менструация, из-за которой я провалялась в постели трое суток подряд.
Если хорошенько задуматься, тогда станет очевидно, что всё наше с Робином внимание последний месяц было сосредоточено на моей псевдобеременности, его футбольном клубе и, в конце концов, на моих критических днях. Может быть именно поэтому мы не прыгали друг на друге как пара озабоченных нимфоманов (камень в огород Дариана), вместо этого всецело уйдя в заботу о комфорте друг друга, однако впоследствии мои мысли о том, что это всего лишь доказательство нашей “целомудренной” любви, подтвердились.
