– Спрячь меня от Дариана. – Я прищурилась. – Спрячешь?..
– Спрячу.
– Что делать с Флаффи?
– Моей женой будешь ты. У нас не будет других людей. Только мы.
– До скончания наших дней?
– До скончания наших жизней.
Я сдвинула брови:
– Лишь бы ты увёз меня подальше…
– Туда, где не будет ни Флаффи…
– Ни Дариана, – оборвала на полуслове Робина я, произнеся вслух имя, которое вдруг перестало жечь мою гортань.
Одна только мысль о том, что Робин может заполнить собой всё свободное внутри меня пространство, отчего Дариану попросту не останется во мне места, заставляла меня дышать глубже. Это было взаимовыгодное предложение, предельно честное и кристально чистое.
…Я дала Робину своё согласие.
Глава 36.
Мы вернулись в Британию накануне Рождества. Я искренне хотела провести рождественские каникулы с семьёй, по которой в последнее время начинала скучать (верный признак того, что я всё-таки умудрилась стать счастливой, да ещё и за столь короткий период). Прежде я никогда не скучала по своей семье, но сейчас, когда мама и Хьюи “вернулись”, а я сама неожиданно обрела внутреннее спокойствие, это чувство внезапно раскрылось во мне.
Что касается реакции моей семьи на новость о том, что я вышла замуж за Робина Робинсона – я так никогда и не узнаю наверняка, что именно они подумали об этом. Я рассказала им о том, что стала для кого-то женой, через трубку телефона, когда мы с Робином уже совершали перелёт над Индийским океаном. И пусть я никогда не узнаю истинную реакцию своих родных на столь неожиданный мой “выпад”, всё же одно я знаю наверняка – все они были в шоке “Но ты ведь всегда семь раз думала и только один раз резала прежде, чем сделать серьёзный шаг. Не импульсивен ли твой поступок, дорогая?” – так и спросил у меня отец, буквально вырвав трубку из рук онемевшей от неожиданной новости Амелии. Впрочем, в последующие недели мои родственники достаточно быстро смирились с моим выбором, более того, они откровенно полюбили Робина, участвующего практически в каждом моём видеозвонке с “Большой Землёй”.
…В тот день, после последнего в карьере Робина матча, я дала ему своё согласие стать его женой уже спустя пятнадцать секунд после выданного им мне предложения. После этого мы поднялись в квартиру, собрали самые необходимые вещи и отправились в отель, который принадлежал другу Робина, в надежде на то, что в ближайшие сутки Риордан нас там не достанет. И он не достал.
Ту ночь мы провели просто лежа друг напротив друга в огромной кровати, даже не рассматривая варианта отправиться на вечеринку, организованную клубом Роба в честь последнего матча в его карьере и, естественно, в честь победы команды. Просто лежали сцепившись пальцами рук и смотрели то на потолок, то друг на друга, пока не заснули за час перед наступлением рассвета.
На следующее утро, при содействии личного нотариуса Робина, все документы на заключение нашего брака были готовы. Подписывая эти документы я не колебалась ни секунды. Я осознавала, что готова связать с Робином свою жизнь, и отчего-то была уверена в том, что он меня не подведёт – во всяком случае он сделает всё для меня возможное, как это сделаю для него я.
Мы вылетели на Сейшельские острова бизнес-классом ровно в полдень и лишь спустя бесконечно долгие, однако не лишённые приятных впечатлений пятнадцать часов, наконец прибыли на роскошную виллу Полины Джорджевич. Полина круглогодично сдавала по бешенной цене приобретённую ею пару лет назад недвижимость на Сейшелах, однако Робу, естественно, она предоставила виллу совершенно бесплатно, с правом бессрочного проживания. Более того, она полностью взяла на свой счёт оплату нашего обслуживания – уборщики, массажисты, экскурсоводы, тренера, и лучшее трёхразовое питание – на время всего нашего медового “месяца”, в итоге продлившегося почти целый квартал. Фактически, Полина заранее оплатила все наши расходы, а те остатки, которыми Робину хотелось насладиться со мной отдельно, Роб без проблем оплачивал самостоятельно. Например, незапланированное и совершенно невероятное огненное шоу с фейерверками посреди океана. Это было просто невероятно!..
За два с половиной месяца на Сейшелах я не только загорела, но даже трижды обгорела, отчего Робину временами приходилось снимать с меня целые слои кожи, но это было не так страшно, как солнечный удар, который он получил, случайно задремав на открытой террасе. Благо всё обошлось без серьёзных последствий, однако следующие двое суток после “удара” я настояла провести без выхода под прямые лучи солнца. В этом не было особой необходимости, однако так мне было спокойнее, и Робин, осознавая это, ради моего спокойствия не делал в эти сутки лишних телодвижений…
Прежде я не бывала на островах, тем более на роскошных виллах, расположенных впритык к океану, наверное поэтому я влюбилась в это место с такой силой, с которой можно любить только себя самого или своего мужа. Вторая в моей жизни платоническая любовь возникла между мной и Сейшелами с первого взгляда, но Робин не ревновал. Он знал наверняка, что его место намертво закреплено за ним.
Каждый свой день на Сейшелах (а это очень часто), я чувствовала себя счастливой, здоровой, сытой, обогретой, отдохнувшей и переполненной жизненной энергией. Мысленно я ежедневно отдавала должное Робину – своим состоянием я была целиком и полностью обязана ему. И дело было даже не в роскоши, в которой мы проводили всё своё время вдали от цивилизации, хотя и она, несомненно, имела большой вес. Дело было в нашем глубоком душевном погружении друг в друга. Такого равновесия я ещё не испытывала ни с кем и никогда. Робин действительно читал мои мысли и улавливал мои желания на расстоянии, я же могла читать его, словно открытую книгу, и всегда знала, чего он хочет или о чём задумывается. Что же касается секусуальной стороны нашей совместной жизни – всё было предельно просто, что для нас обоих являлось более чем удовлетворительным, я бы даже сказала “достаточным”. В сексе у нас неизменно было три позы, процесс всегда проходил с исключительной нежностью, длился приблизительно около сорока пяти минут и почти всегда заканчивался удовлетворением для обеих сторон. Что же касается статистики, которую выдавал мне мой мобильный женский календарь – мы с Робином имели близость ровно один раз в неделю. Хотя всё же одну неделю мы прожили без единого намёка на интим, отдав предпочтение прогулкам по пляжу (держась за ручки) и ни к чему не обязывающим ужинам при свечах.
Возможно именно по причине отсутствия пляшущих гормонов и чрезмерного полового влечения моё физическое и психологическое состояния заметно улучшились. Я ощутимо меньше стала пользоваться снотворными средствами, чтобы не кричать по ночам, увеличивая дозу только во время полнолуния, однако от ежемесячного обезболивающего мне всё же было не отказаться…
Кроме моей обгоревшей кожи и солнечного удара Робина никаких неприятностей с нами больше не произошло. Конечно если не брать в расчёт дни моей болезненной менструации, в которые я корчилась в позе эмбриона, не в силах преодолеть расстояние дальше чем до уборной и обратно. В остальном же наше затянувшееся свадебное путешествие напоминало сказку, из которой мне панически не хотелось возвращаться в реальность. Мне хотелось навсегда остаться здесь, валяющейся на белоснежном песке или раскачивающейся на широком гамаке в тени пальм, или бесконечно долго бродящей по пляжу в обнимку с Робом и плетёной тканевой сеткой в руках, в которую мы складывали особенно красивые ракушки, найденные нами на берегу.
