– Но он ведь твой муж, – заметила Нат.
– И что?! Теперь я обязана жить попытками оплодотворения?! Я не обязана… Может быть у меня вообще психологическая травма после того выкидыша?! В конце концов, сколько прошло?.. Семь месяцев?! Никому здесь не кажется, что срок слишком маленький, чтобы требовать от меня подобного?! Да и вообще я не уверена в том, что о подобном меня можно будет просить даже спустя десятилетия!
– Согласна… – уверенно кивнув и сжав кулаки на своих коленях, поджала губы Нат.
– И я согласен, но… – в этом “но” Байрона отразилось нечто заранее назидательное. – Ты тоже перебрала в этой истории. Со своей стороны ты проявила к Робину некоторое безразличие, предложив ему переспать с другой женщиной, пусть даже только ради зачатия… Секс с другой – это секс с другой, как это не обзывай: изменой или поступлением моральными принципами ради счастья партнёра по браку. Тебе стоит это понять, если ты хочешь помириться со своим мужем.
Я смотрела на Байрона всё ещё широко распахнутыми глазами. Хочу ли я?.. Да!.. Конечно… Наверное…
Я провела рукой по волосам. Нет, я не была способна здраво мыслить в этот самый момент, и одно только то, что я это сейчас осознавала, делало честь моему умению вливать в себя крепкие горячительные напитки.
Так дело не пойдёт. Мне необходимо выспаться…
Коко и Олаф разошлись. Потом, правда, они сошлись, да и расходились они всего на два дня, во время которых Коко жила в нашем “спичечном коробке”, однако факт оставался фактом. Даже идеальные отношения не идеальны. Кажется именно эту мысль пытался донести до меня Байрон, прежде чем передал меня Руперту.
Я проспала весь день, а когда проснулась, поняла, что перед сном явно неплохо накидалась. Нат сразу же протянула мне шипучку от головной боли (которой нужно отдать должное: она и вправду справлялась с поставленной перед ней задачей обезвредить самоуничтожение моего головного мозга), однако особенно сильно мне не полегчало. И дело было не в головной боли или неприятном привкусе во рту. Дело было в скребущих на душе и противно завывающих кошках.
Проснувшись, я уже знала наверняка, что хочу помириться с Робином. Вот только за руль мне садиться было нельзя.
Мне повезло, что Руперт как раз собирался в Лондон к Пени и Мартину. Он навестил своих родителей, у которых этой ночью оставил Рэйчел с Барни, выспался и теперь рвался обратно к своей возлюбленной в роддом.
Значит, Байрон уверен в том, что идеальных отношений не существует?.. Он забыл о Руперте и Пени. Переселись душа Пени в тельце хомячка, Руперт бы лелеял этого грызуна до скончания своих лет, потому как хомяк бы по-любому пережил его только из-за жалости к самоотверженным попыткам этого мужчины продлить жизнь зверушки, которая в природе не должна жить дольше трёх лет, а у Руперта не должна скончаться вплоть до девяностолетия…
По дороге в Лондон мы не много говорили. В основном говорил Руперт, хотя он, как и я, обычно предпочитал молчать и даже порой отличался своей немотой, как бы иронично это не звучало. Однако он только сегодня ночью стал многодетным отцом, так что, по-видимому, на ближайшие пару суток он позволил себе развязать язык, и вместо трёх односложных предложений, как это бывало обычно, в следующие полчаса я услышала точно не меньше тридцати многосложных.
Родительство меняет…
Руперт проводил меня до подъезда и, зачем-то, хотел провести меня вплоть до двери моей квартиры, но я отказалась, а он знал, что одного моего “нет” достаточно, чтобы оставить всяческие попытки. По-видимому, он заметил, что я всё ещё немного пошатываюсь при ходьбе, да и шаг у меня внезапно стал заметно медленнее обычного, отчего и решил вдруг проявить родственную заботу, но это было не к чему.
Вяло, даже не стараясь придать голосу подобия бодрости, я поздоровалась с миссис Адамс, даже не задержавшись, чтобы пожать лапу мистеру Кембербэтчу. Не то чтобы мне было всё равно на этого котика, просто я не хотела, чтобы он или миссис Адамс случайно уловили исходящий от меня запах алкоголя, который, как мне казалось, тянулся за мной осязаемым шлейфом, хотя на самом деле, как утверждал Руперт, а он никогда мне не врал, я издавала весьма неприметный аромат, как для человека, накануне накатившего ирландского скотча так, словно тот был водой (а это уже были слова Байрона).
Я пыталась заходить в квартиру максимально тихо. Возможно Робин и услышал бы дверной щелчок, и то, как дверь, пусть и плавно, но щёлкнула с закрытием, и то, как я снимала с себя пальто, и стаскивала обувь с ватных ног, но он говорил по телефону в столовой и, судя по всему, на другом конце провода висела Полина. Я прислушалась.
– Нет, она не звонила… Её телефон недоступен, я уже раз сто пробовал… – остановившись на цыпочках посреди прихожей, я достала телефон из кармана джинс и едва удержалась, чтобы не выругаться вслух нецензурным словом. Вот ведь!.. Мой телефон всё это время был разряжен, а я этого даже не замечала! – Я уже звонил её родителям и Хьюи… Нет, естественно я никому ничего не рассказывал, они даже не догадываются… Это только наше дело, ты ведь понимаешь?.. Естественно я знаю, что у тебя язык за зубами, и всё же… Да… Да… Я знаю… Наверное стоит позвонить её подруге, Нат, или Руперту, вдруг она решила побыть с Пени?.. Ладно… Да, давай… Я сообщу тебе… Не переживай, я сам переживаю… Созвонимся.
Робин положил трубку и продолжил смотреть в окно, за которым густо разливались сумерки. Я же уже стояла всего в каких-то пяти шагах за его спиной, не решаясь издать даже шороха, отчего-то внезапно испугавшись своего обнаружения.
Что он скажет, когда обернётся?!.. Обвинит меня в эгоизме, безответственности, отсутствии уважения к нему или ещё в чём-то подобном, не менее болезненном и ужасном?.. Главное, чтобы не повысил тон… Я не вынесу, если он вновь сорвётся и перейдёт на крик… Он ведь никогда до сих пор не кричал… Да его вторым именем было “уравновешенность”! Это всё я виновата… Я довела его до такого состояния, заставила подумать, будто мне будет безразлично, если он вдруг переспит с другой женщиной ради зачатия ребёнка, будто мне безразличен он сам… И пусть первое было правдой, он никогда не был мне не безразличен. Никогда. Именно поэтому я и допускала первое, которое невозможно было бы без второго…
Как же всё вдруг запуталось!!!
Робин повёл плечом, и я вдруг почувствовала, как моё сердце стремительно улетает в пятку.
В следующее мгновенье, когда он обернулся, я едва не умерла от страха перед тем, что должно было произойти дальше.
“Только не оставляй меня”, – умоляющим тоном крутилось у меня в голове. – “Только не оставляй… Пожалуйста… Только не оставляй…”.
Я не могла сдвинуться с места, явственно ощущая, как моё тело начинает резко охлаждаться, но Робин сошёл со своей мёртвой точки мгновенно. Подойдя ко мне быстрым шагом, он крепко обнял меня за плечи и так сильно прижал к себе, что я едва не задохнулась от боли в грудной клетке, которую всё ещё разрывали своими острыми когтями кровожадные дикие кошки моего дикого внутреннего мира.
