Отложив в сторону резюме с фотокарточками и несоизмеримыми ценниками, которые Робину, в отличие от меня, казались “не такими уж и большими”, я взяла в руки резюме, которое подкинула мне Нат. Никакой фотографии, голый текст и ничего лишнего: Моника Помпилиу, сорок один год, разведена, есть совершеннолетний сын, опыт работы няней – шесть лет на одном месте. Опыт, конечно, не такой уж большой и богатый, но она имела контакт с ребёнком именно младенческого возраста, да и, в отличие от предыдущих вариантов нянь, сама была матерью (может быть и те женщины были не бездетны, но в их резюме об этом не было сказано ни слова). Ещё меня прельщало то, что я знала об этой кандидатуре немногим больше, чем о других. Нат посоветовала мне её, случайно вспомнив о своём разговоре недельной давности с одной из многочисленных кузин Байрона, которая недавно рассталась, как она выразилась, с “лучшей няней во всей Британии”. По словам огневолосой, кузина Байрона пользовалась услугами этой няни с трехмесячного возраста ребёнка, и не планировала расставаться с ней до тех пор, пока девочка не начала бы ходить в школу, то есть ещё минимум полгода. Однако, из-за неожиданного повышения в должности отца семейства, семья вдруг приняла решение переехать в Норвич, и теперь их “лучшая няня во всей Британии” вынуждена искать себе новую работу. Прошёл уже месяц с момента увольнения миссис Помпилиу, но он оказался для неё совершенно безрезультатным, отчего кузина Байрона сейчас была взволнована так, будто это она осталась без работы, а не бывшая няня её ребёнка.
В общем, я решила провести с ней собеседование.
Первое в моей жизни собеседование, в котором я выступала нанимателем, прошло не так, как многие могут себе представить. Вместо делового костюма – растянутые спортивные штаны и потёртая футболка, вместо макияжа – детское питание на щеке, вместо уложенной причёски – зубная нить в волосах, вместо духов – запах детской мочи, хотя я и пыталась отстирать свою любимую футболку целых три раза после фонтана из Джоуи… А может быть пахла вовсе не футболка?.. Я с подозрением посмотрела на Джоуи, но он преспокойно лежал в своей новой люльке, которую Роб купил накануне. Я ведь определённо точно не оставляла его без присмотра без памперсов, как же он?.. Нет, судя по наглой ухмылочке Тена, на этот раз брызнул он.
О том, что в комнате помимо меня присутствует ещё один взрослый человек, я вспомнила лишь после того, как Джоуи с неестественным грохотом уронил свою погремушку на пол.
Я вновь посмотрела на женщину, стоящую практически плечом к плечу справа от меня.
– Ну вот… Слева Тен, справа Джоуи. Не знаю, Нат говорила Вам о том, что их двое?
– Оу, да, меня предупредили.
– Ну так что, вас устраивает?
– Устраивает ли меня быть их няней?
– Да.
– Конечно устраивает! – женщина засветилась так, будто я предлагала ей вагон с бриллиантами, а не зарплату чуть выше средней и двух засранцев, способных на такие фонтаны, которых не найдёшь даже в Брюсселе.
– Отлично, – поджав губы, уперлась руками в бока я. – Они ваши.
– Извините… Но разве Вы не хотите ничего узнать обо мне, прежде чем передать мне на попечение своих детей?
Я едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя ладонью по лбу. Это ведь собеседование, а не передача потомства из рук в руки! И о чём я только думала?.. Наверняка не о чём, просто пыталась не заснуть в стоящем положении.
– Ах, да, точно… Я совсем забыла. Просто у Вас отличные рекомендации с предыдущего места работы.
– Можно просто Мона, – женщина протянула мне руку.
– Просто Таша, – натянуто улыбнулась я сквозь выдох.
Нет, я определённо не могла понять, как я могла забыть представиться и пожать руку человека, которому собиралась доверить присмотр за моими детьми. Не настолько же я была ушатанной всей этой ролью матери…
Или настолько?..
В итоге я устала за этот день даже больше, чем это было обычно без няни. После того, как я показала Моне квартиру, заранее ревностно предупредив её о сохранности личного пространства, а точнее о том, что в нашу с Робом комнату нельзя заходить ни под каким предлогом, я объяснила ей общую обстановку: показала где и какие детские вещи лежат, где находится их питание, какое и когда им давать, и так далее, и так далее… В итоге мы управились за каких-то полчаса, но даже после я ни на секунду не смогла расслабиться и позволить себе оставить своих детей наедине с совершенно посторонним человеком. В итоге к семи часам вечера, когда Мона собиралась уходить, и Робин вернулся из футбольного клуба, я уже валилась с ног, в буквальном смысле ощущая, как они подкашиваются во время моего длительного стояния на одном месте.
После того, как Робин закрыл за Моникой дверь, он поцеловал меня в лоб и, порадовав меня тем, что он заказал нам суши-сет и напитки, которые должны были привезти в течении следующего получаса, спросил у меня мнение о нашей “уже няне”. У нас было около часа до пробуждения детей, так что мы вполне могли себе позволить пообщаться. Отправившись в гостиную, я заняла диван и начала рассуждать о том, что Робу для начала необходимо будет подписать с Моной контракт, но не успела я начать делиться своими впечатлениями относительно выбранной кандидатуры, как свет в моих глазах вдруг начал тухнуть, а голос Роба, возвращающегося из кухни, становился всё глуше и глуше, а потом и вовсе исчез…
Нам не удалось пообщаться третий вечер подряд, и всё потому, что я заснула. Позже, конечно, я проснулась, из-за того, что в час ночи оба ребёнка разрывались от плача, а Роб, не желая меня будить, пытался убаюкать их не вытаскивая из люлек, что было совершенно нереально – они признавали только ручную качку. В итоге мы уговорили их на сон лишь спустя час, после чего съели целиком весь сет, не оставив от него ни единой рисинки, и вновь продолжили свою борьбу за право выспаться, каждые два часа подрываясь с постели, словно ошпаренные. Перед рассветом я монотонно размышляла вслух о том, как только в такой обстановке Роб умудряется сохранять присущую ему бодрость и свежесть духа, и приходила к выводу, что, скорее всего, он потихонечку отсыпается на работе. Услышав о моих догадках, Робин рассмеялся, сказав, что последнюю неделю он и вправду спит на работе вместо того, чтобы обедать с коллегами, что меня расстроило, так как выяснилось, что ради одного часа сна он менял приём горячей пищи на холодные сэндвичи из автомата.
Мне пришлось его поругать, но только шёпотом, чтобы не разбудить детей.
И всё-таки он был бодрее меня в сто раз. Может быть, мне тоже стоило начать есть сэндвичи из автоматов? Или начать выходить из дома не для того, чтобы прогуляться с детьми, а просто так, без причины… Чтобы позавтракать в кафешке, например, или понаблюдать за белками в парке.
Нет, бред, я не могу. Не в ближайшие пару лет. Я ведь мать двоих детей и мне необходимо видеть их перед собой двадцать четыре часа в сутки, иначе какая же я мать, если я не рядом со своими детьми? Какая-то ненастоящая, что ли… А я хочу быть настоящей. Не для себя хочу и не для них. Для Робина. Ведь это всё ради него. Я вся ради него…
