Дрожащей рукой я вытащила неожиданно тяжёлый сосуд из шкафчика и поставила слева перед собой. Банка была средних размеров и достаточно удобной, чтобы взять её одной рукой.
Упёршись ещё ноющим затылком в холодную кафельную плитку, я со злостью уставилась на потолочный вентилятор, оставшийся вне зоны моей досягаемости… Злость в моей грудной клетке росла с такой скоростью, что я не заметила, как она перекинулась с вентилятора на всё, что меня окружало.
Сжав уже уверенными и совсем не трясущимися пальцами банку в левой руке, а вторую руку сжав в кулак, я начала медленно долбить сосуд дном о кафель. Я всё ещё продолжала сверлить злобным взглядом потолочный вентилятор, но теперь моей целью стала эта треклятая банка, заполненная треклятыми, неисполненными обещаниями.
Уже спустя несколько секунд я била банку о пол изо всех своих сил, но стекло оказалось слишком толстым, чтобы с лёгкостью поддаваться моему усердию. И тогда моя злость переполнила мою грудную клетку…
Я начала кричать во всю мощь своего внезапно охрипшего горла и долбить эту забытую до сих пор банку так, словно она и была причиной всех моих страданий. Не знаю, в какой момент она треснула, но я осознала это явно слишком запоздало.
Я отключилась сразу после того, как поняла, что уже бью не банку, а дроблю кулаком оставшиеся от неё осколки и рассыпавшиеся по холодному кафелю острые ракушки, режущие мою кожу, словно лезвия стальной бритвы.
Проснувшись на полу в ванной и увидев потрескавшийся кафель, осколки стекла и раздробленные ракушки, и всё это в луже крови, я сразу подумала о том, что решение оставить детей у Полины на двое суток вместо одних было удачным, каким нельзя было счесть моё последующее решение напиться.
Ополоснув пострадавшую руку в раковине остатками бурбона из бутылки, я не удержалась от рычащего утробного крика.
Оценив состояние своей “пылающей” руки, я с неприязнью приняла тот факт, что встречи с доктором мне не избежать. Основные осколки стекла и ракушек я извлекла при помощи пинцета, но могло что-то остаться, да и голова у меня раскалывалась явно не только от количества выпитого мной накануне, но и от соприкосновения с полом во время падения с табурета… На затылке у меня образовалась внушительная шишка.
Нужно было ехать, но я не хотела обращаться в обычную поликлинику, боясь засветиться в объективе очередного папарацци. Найдя в онлайн-картах адрес ближайшего частного травматолога, я вызвала такси.
Глава 62.
Мне повезло: к доктору, как и ожидалось, можно было попасть только по записи, но один из его пациентов не явился, так что я как раз встряла в пятнадцатиминутную форточку перед следующим пациентом. Доктор, конечно, мог меня не принять, но мы столкнулись на ресепшене, и он сам предложил мне помочь.
Место, в котором я оказалась благодаря интернет-поиску, являло собой яркий образчик обители частной медицины. Прихожая со стеклянной входной дверью, ресепшеном и кожаным диваном для ожидающих, отдельный кабинет доктора, уборная и комната для приёма посетителей. Всё очень компактно, а из персонала всего два человека: доктор и его секретарша, которая, судя по её медицинскому халату, заодно совмещала должность медицинской сестры-помощницы.
Секретарша была темнокожей полноватой женщиной лет сорока и, судя по фотографиям на её рабочем месте, имела как минимум одного мужа, двух лабрадоров и трёх детей школьного возраста – два парня и одна девчонка.
Что касается доктора, на вид он был не старше тридцати, пшеничный цвет волос, голубые глаза, высокий рост, атлетическое телосложение… В общем и целом многие бы девушки могли счесть его симпатичным, если бы не рефлёное обручальное кольцо на его безымянном пальце, которое ослепило меня своим блеском в момент, когда он попытался проверить мои зрачки при помощи карманного фонарика.
– И чем же Вы занимались накануне? – поочерёдно вглядываясь в каждый мой глаз, вдруг решил поинтересоваться доктор.
Что ж, голос у него тоже был из разряда приятных.
– Пила. Разве это не очевидно по запаху из моего рта?
– Очевидно. Как и то, что Вы каким-то чудом избежали сотрясения мозга, за что расплатитесь большой шишкой на затылке, а ещё в ладони у Вас застрял как минимум один микроскопический осколок… Только не говорите, что Вы из тех, кто дерётся с крутыми парнями в барах?
– Я из тех, кто предпочитает напиваться дома и падать на пол в ванной с банками в руках.
Доктор усмехнулся на мой ответ, хотя я и не ставила перед собой задачу его развеселить. Спустя несколько минут, обработав шишку у меня на голове, вытащив один осколок из моей всё ещё пылающей ладони и повторно дезинфицировав пострадавшую руку, он аккуратно перебинтовал мне всё от запястья до области между пальцев, сделав из повязки своеобразное подобие перчатки с открытыми пальцами.
– Шрамов не должно остаться, – улыбнувшись, поджал губы доктор. – Порезы, конечно, серьёзные и их много, но они не настолько глубокие, чтобы оставить после себя следы.
– Спасибо, – поднявшись с кушетки, отозвалась я даже не посмотрев на своего благодетеля, и, надевая свой чёрный плащ на ходу, вышла к опустевшему ресепшену.
Через стеклянную входную дверь было видно, что секретарша курит на улице, повернувшись к входу спиной, так что я обернулась с мыслью не обратиться ли мне к доктору, как вдруг увидела его прямо у себя за спиной. Мой взгляд встретился с пейджем у него на груди. Доктор Роберт Даддарио.
– Сколько с меня? – повернувшись к ресепшену, я потянулась за кошельком, лежащим во внутреннем кармане моего плаща, и сразу же почувствовала дискомфорт в руке от непривычной перевязки.
– Нисколько, – ответил доктор, уже заходя за ресепшн.
– В смысле? – не скрыла своего непонимания я.
– Давайте так… Сегодня четверг? Я запишу Вас на ближайшее свободное время, чтобы осмотреть Ваши раны и повторно перебинтовать руку… Так, завтра вечером в восемь часов Вас устроит?
– Думаю, не стоит. У меня с рукой всё в порядке, пальцы шевелятся и ладно, – сдвинув брови, я пошевелила пальцами пострадавшей руки. – Давайте я лучше расплачусь сейчас.
– Вы нуждались в неотложной помощи, и я, как доктор, исполнил свой долг. Я просто сделал то, о чём клялся во время своего выпуска из университета. Не нужно мне платить за это, если Вы не хотите меня оскорбить.
– Что ж… – я спрятала свой кошелёк обратно в карман.
– И всё же я запишу Вас на завтра, на восемь часов вечера. Мы должны убедиться в том, что раны благополучно затягиваются и не возникает никаких воспалительных процессов.
– Я подумаю… – на выдохе произнесла я и, скороговоркой продиктовав номер своего мобильного, в надежде на то, что доброжелательный доктор, записывая его, ошибётся хотя бы в одной цифре, вышла на улицу. Я уже говорила ему “спасибо”, и так как повторяться не любила, просто развернулась и не оглядываясь направилась к выходу.
