Спустя сорок пять минут, приняв душ, просушившись и переодевшись в свежую одежду, я сидела за столом в столовой и выпивала утренний кофе. Не то чтобы я особенно любила кофе, но мне не хотелось курить на голодный желудок, так что я заварила себе покрепче.
Допив, я посмотрела на часы. Шесть часов утра, за окном ещё даже не начинает светать.
Подумав о том, что Мона присмотрит за детьми, я поднялась, взяла ключи от машины и, надев свой старый плащ с относительно новым кашемировым шарфом, вышла из дома.
Я знала распорядок рабочего дня Хьюи, так как он был единственным из всей моей семьи, с кем с конца августа я поддерживала общение, разговаривая с ним по телефону не менее одного раза в неделю по пять-десять минут.
В середине декабря он наконец открыл свою лавку кондитерских и хлебобулочных изделий, но я в ней до сих пор так ни разу и не побывала. Естественно он приглашал меня чаще, чем я отказывалась: иногда я просто молчала в трубку на очередное его приглашение посмотреть, как они всё устроили. Они – это Хьюи, Эсми, Руперт, Генри и отец. Каждый вложил свои труды в ремонт и переустройство первого этажа дома под лавку и кухонную зону. Что же касается финансов – всё было организовано за счёт тех денег, которые Энтони после своей смерти оставил Хьюи. Не смотря на то, что Энтони вытворял на протяжении всей своей жизни, в самом её завершении он всё-таки поставил благородную точку, завещав Хьюи всё то немногое, что у него осталось. Интересно, знай он, что они с Хьюи не связаны братскими узами, пошёл бы он на это?..
…Припарковавшись у тротуара, я ещё минуту смотрела на окна первого этажа лавки, освещённые тусклым тёплым светом. Значит, уже проснулся.
Выйдя наружу и ощутив лицом прохладную морось, я быстрым шагом дошла до входной двери и единожды нажала на звонок, боясь разбудить дочь Эсми. Ожидая, пока мне откроют, я прокручивала в голове прогноз погоды, прослушанный по радио десятью минутами ранее. На сегодня обещали беспросветную серость, морось и туман… В принципе всё, что британцы уже давно привыкли видеть в природе в феврале.
Уткнувшись взглядом в цветастый бублик, наклеенный на стеклянной двери, держа руки в карманах, чтобы не замёрзнуть в предрассветной сырости, я слишком глубоко ушла в мысли о погоде, поэтому не сразу заметила появления по ту сторону двери Хьюи. Сначала я даже не узнала его, но когда он открыл дверь, поняла, что мои глаза меня не обманывают.
– Привет, – улыбнулся брат, сделал шаг вперёд и обнял меня. – Я так долго тебя ждал.
– Я ждала тебя дольше…
– Знаю, – отстранившись, он заглянул мне в глаза копиями моих собственных глаз. До сих пор я даже не подозревала, что они у нас настолько красивые. – В конце концов, ты прождала меня десять лет, семь месяцев и сколько дней?
– Не важно… Эти дни в прошлом.
– Скоро будет вторая годовщина моего пробуждения.
– Я знаю, – улыбаясь, поджала губы я. – Нет, ты и раньше был “ничего”, но… В какого же красавчика ты превратился.
– Ещё бы, – ухмыльнулся в ответ Хьюи. – Точная копия тебя, только в мужском обличии. Проходи же, мне уже не терпится угостить тебя тёплым багетом с чесночным маслом, которое Эсми собственноручно делает из молока, производимого козой её бывшей свекрови…
Мы вошли внутрь.
Первые месяцы после пробуждения Хьюи напоминал собой скелет с огромными малахитовыми глазами. Но прошло уже два года, и с его телом произошла ощутимая трансформация.
Первый год после пробуждения Хьюи пришлось несладко – он в буквальном смысле учился заново ходить и жить как взрослый парень, а не тринадцатилетний подросток, которым он заснул. Всё было очень сложно как физически, так и психологически, и я это видела… Но прошёл ещё один год, и вот теперь передо мной находится парень, внезапно обогнавший меня в росте на целых пару сантиметров! Да, он не стал “качком”, но его тело неприкрыто изменилось: заметно крепкие ноги, красивые плечи, внушительные линии проработанных бицепсов и трицепсов… Хьюи стал походить на человека, у которого можно спросить совет относительно здорового питания и спорта, а ведь ещё какой-то год назад он был щуплым пареньком, напоминающим собой скелет.
За то время, что мы не виделись, его внешнее состояние претерпело настолько сильные изменения, и произошло это так стремительно, что мне вдруг стало обидно оттого, что я не увидела этого процесса – лишь результат. Я пропустила одну из основных частей возвращения своего брата-близнеца к жизни, а когда вернулась на него посмотреть, хрупкого мальчишки Хьюи уже не осталось. Теперь передо мной сидел взрослый парень с красивыми обнажёнными руками, обворожительной улыбкой, здоровым цветом лица и отросшими до средней мужской длины волосами. Глядя на него, я едва ли не впервые осознавала, что чувствуют те мужчины, которые засматриваются на меня на улицах Лондона. Я вдруг поняла, какой бы красавчик из меня вышел, родись я парнем. Однако я была рождена девушкой, и с этим нужно было как-то жить.
– Нет, ты просто замечательно выглядишь, – впервые после смерти Робина на моём лице появилась искренняя улыбка без малейшего налёта грусти.
– Ты тоже ничего, хотя и бледная. Занимаешься спортом?
– С начала января ежедневные тренировки с гантелями по часу в день до обеда, – криво ухмыльнулась я.
– Ты ведь знаешь, что у членов нашей семьи бесплатные абонементы в тренажерный зал Руперта?
– Знаю, – криво усмехнулась я, неожиданно став щедрой на улыбки. – Стоит только подумать о размерах нашей семьи, и Руперта можно счесть банкротом.
– Да уж, я в его зале торчу каждый вечер с семи до девяти. Пени, кстати, тоже каждый день занимается, а Генри приходит три раза в неделю. О самом же Руперте и говорить нечего, ты ведь знаешь, что он без этого всего железа жить не может.
– Да уж, знаю, – продолжала улыбаться я.
– Как ты?
Я звучно вздохнула.
– Тебя не выводило из себя, когда после твоего возвращения из десятилетней комы тебе все, кому только не лень, задавали один и тот же вопрос?
– Да, точно… Извини.
– Ничего… Ничего, я в норме.
– “В норме”, – слегка прищурившись, поджал губы Хьюи.
– Ну, знаешь, дело не в том, что я потеряла мужа, дело в том, что я потеряла самого близкого друга, которым Робин умудрился стать для меня за максимально короткий промежуток времени, что казалось бы нереальным в случае со мной.
– Что тут скажешь… Гений.
– Да, он был гением. По жизни. В футболе, в наших отношениях, в своей жизни… Кхм… – у меня вдруг запершило горло, и я посмотрела на зажатую в руках чашку с горячим шоколадом.
Мы с Хьюи сидели друг напротив друга за единственным барным столиком, установленным впритык к огромному окну, возле витрины, и пытались вести беседу. До сих пор у нас неплохо получалось.
– Ты многих потеряла в своей жизни. Но ведь ты и многих дождалась, – Хьюи положил свою руку поверх моей.
