Когда мне оставалось не больше пятнадцати шагов до его места работы, он вышел на улицу, но не затем, чтобы запереть за собой дверь, а, по-видимому, чтобы просто подышать свежим воздухом, которым этим февральским вечером Лондон не мог похвастаться. Остановившись на неровной и всё ещё влажной после прошедшего днём ливня тротуарной брусчатке, я посмотрела на свои наручные часы. Десять минут девятого… Когда в следующий раз я подняла взгляд на Роберта, он уже смотрел на меня, продолжая держать свои руки скрещенными на груди.
– Не слишком ли поздно для прогулок? – повысив голос, чтобы я наверняка смогла его расслышать, поинтересовался он.
– Не слишком ли поздно для торчания на рабочем месте? – отстрелялась вопросом на вопрос я и двинулась вперёд.
В свете отдалённого фонаря я смогла рассмотреть его улыбку. Интересно, что она могла означать?
– Можно сказать, что твоя ладонь в отличном состоянии, – осмотрев мою руку и протерев её быстросохнущим раствором, заключил Роберт. – Ещё некоторое время, конечно, будет чувствоваться определённый дискомфорт, но, думаю, уже к концу февраля ты об этом забудешь, а ещё через месяц следов и вовсе не должно остаться.
– А ведь порезы были внушительные, – сдвинула брови я.
– Что было, то было… Но, как видишь, для заживления тебе хватило всего лишь какой-то недели. Впрочем, ты ведь понимаешь, что тебе повезло?
– В том, что не задела вен, или в том, что шрамов не должно остаться?
– И в том, и в другом. В первом, конечно же, повезло больше… Знаешь, хотя шрамы на тебе и заживают, как на собаке, я бы тебя собакой не назвал, – прищурился Роберт.
– И на том спасибо…
– Я бы назвал тебя кошкой.
– Кошкой? – выждав секунд пять, с непониманием переспросила я.
– Что-то мне подсказывает, что у тебя девять жизней.
– Возможно и было, но осталось точно не больше одной.
Я неохотно вспомнила мгновения своих выживаний и их жёстких последствий, и по моей коже мгновенно пробежались мурашки.
– Как насчёт того, чтобы пропустить со мной по бокалу пива? Я тебе расскажу, как у меня обстоят дела с браком, ты мне расскажешь, каково это – остаться с одной-единственной жизнью.
Что ж, мне даже не пришлось предлагать.
Я отказалась пить в баре, поэтому мы приобрели по две бутылки пива каждому и, выйдя на пустынную набережную Темзы, открыли их при помощи пробок друг друга, при этом не пролив ни капли.
Роберт уже начал мне рассказывать о том, что они с женой всё-таки подали заявление на развод, так что мне оставалось только идти рядом, потягивать пиво и проявлять хотя бы незначительные попытки к поддержанию диалога, чем я и занималась:
– Но если всё так плохо, как ты говоришь, и вы не можете терпеть общества друг друга, тогда почему вы всё ещё делите одну крышу над головой? Не проще ли разъехаться?
– Не всё так просто. До того, как наш брак официально аннулируют, пройдёт далеко не пара недель…
– Я о том же. Зачем жить вместе?
– Дело в том, что эту квартиру нам подарили родители с обеих сторон.
– Оу… Раздел имущества значит. Грязное дело.
– Я бы даже сказал, что дело дрянь. Особенно с учётом того, что Ванесса намерена разделить всё вплоть до микроволновки.
– Неужели нельзя никак договориться?
– Нет уж, я не намерен отдавать ей ничего из того, что было заработано моим трудом. Более того, я считаю, что она ещё должна мне компенсировать покупку обручальных колец и свадебные расходы, которые я полностью взял на себя.
– Да, но ты ведь сам этого хотел – сделать её своей женой. Разве не так?
– Однако я не хотел, чтобы мне наставили рога, тем более спустя каких-то восемнадцать с половиной месяцев после официального заключения брака. В общем, теперь я вынужден делить с ней квартиру и вступать с ней в перепалки всякий раз, когда мы пересекаемся. Повезло, что у нас две комнаты, не считая гостиной, и каждый может находиться на своей территории вне зоны досягаемости противника. Впрочем, с остальным всё плохо. К примеру, пару дней назад она прожгла мой джемпер утюгом, а сегодня постирала мой единственный медицинский халат со своим красным лифчиком. Полдня пришлось пробыть Розовой Пантерой*, прежде чем Карла купила и привезла мне новый халат (*«Ро́зовая панте́ра» – серия короткометражных мультипликационных фильмов, выходивших на студии DePatie-Freleng в период 1964–1980 годы). Думаешь Ванесса возместит мне его стоимость? Или вернёт мне деньги за купленный мной ей полгода назад макбук? Ничего подобного. Она даже не уточнит стоимость сломанной кофемашины, подаренной мне сестрой на мой день рождения, и сломанной Ванессой за сутки перед тем, как она решила признаться мне в своих свиданиях со своим бывшим бойфрендом.
– У тебя есть сестра?
– Старше на два года, тоже разведена, имеет трёхлетнего сына от неудавшегося брака и уже год как состоит в серьёзных отношениях со своим соседом по съёмной квартире.
– Но ты ведь говорил, что у тебя нет близких людей?
– Кажется, я говорил, что их нет в Лондоне. Сестра живёт в Мидлсборо. Я сам родом оттуда.
– А как же родители?
– Развелись, когда мне было семь, правда отец умер уже спустя два года после развода, а мать умерла девять лет назад. Так что остались только я и Тесса с её сыном, да ещё пара кузенов, с которыми мы толком даже не общаемся… А у тебя? Большая семья?
– Скажем так: в этом клубе состоит достаточное количество человек, чтобы считаться семьёй, имеющей размеры выше среднего. Но я не хочу говорить о своей семье.
– Мутная тема?
– В точку.
– А что насчёт тебя?
– Что ты имеешь ввиду?
– Ну, у меня кроме сестры никого больше нет, и я развожусь со своей женой, а ты из большой семьи и-и-и?..
– И-и-и?.. – всё ещё не понимая, протянула я.
– У тебя есть бойфренд?
– Бойфренда нет, – опустила глаза я, будто пытаясь заглянуть в свою бутылку. – Вот ведь… У меня пиво почти закончилось. Зайдём за ещё одним?
В итоге мы зашли в ближайший бар и купили ещё по две бутылки каждому.
После выпитой третьей бутылки пива я почувствовала себя охмелевшей, но определила это не по ставшему более расплывчатым свету фонарей, а по своему неуверенному шагу. Мы гуляли уже второй час, и если в начале прогулки мы целиком и полностью ушли в дебри развалившегося брака Роберта, тогда уже сейчас во всю обсуждали проблему глобального потепления, периодически срываясь на чёрный юмор.
– Солнечные батареи, электромобили, использование бумажных пакетов вместо полиэтиленовых, а что насчёт нефти?
– Нефти? – Роберт приподнял брови. – Это разве не связано с солнечными батареями и ветряными мельницами? Или ты не про альтернативные источники энергии?
