– Жестко ты с ней, – заметила я, когда мы уже вышли на улицу, и остановилась возле широкой лавки, стоящей на границе с парковкой. – Она того не стоила.
– Зато ты стоишь больше.
– Ты преувеличиваешь, – сев на лавку, я запрокинула голову, но Полина не собиралась садиться рядом со мной. – У людей нужно вызывать умеренное отвращение, иначе они захотят с тобой общаться, – я посмотрела на бутылку пива в своей руке и поняла, что не хочу пить.
Отставив пиво, я достала из кармана упаковку сигарет.
– Никотин убивает, – заметила Полина до того, как я успела прикурить от своей новой зажигалки.
– Что же он никак меня не убьёт, – с неприкрытым любопытством отозвалась я, уже делая первую затяжку.
– Может быть, если не перестанешь курить, и убьёт.
– Надеюсь.
– Таша…
– Полина. – Уверенно-твёрдо оборвала собеседницу я. – Не нужно меня опекать, – я пристально посмотрела на Джорджевич, и она неожиданно отвела свой взволнованный взгляд вбок. – Сама ведь не можешь бросить свой мундштук… – решила немного сгладить острый угол я.
Мы немного помолчали.
– Я слышала, у брата твоего отца родилась вторая дочь, – наконец решилась начать новую тему Полина. То, как она в последнее время стала робеть передо мной, меня начинало напрягать. Всё равно, что чувствовать себя крутым парнем с сигаретой в зубах, во власти которого находится воля самой желанной девчонки на районе, которая теряется при одном только твоём волевом взгляде на неё.
– Родилась две недели назад, пятнадцатого апреля, – подтвердила информацию я. – Недоношенная из-за слишком маленького разрыва после первой беременности Греты, но абсолютно здоровая. Между ней и её старшей сестрой всего десять месяцев разницы, но у Генри у самого с моим отцом разница в десять с половиной месяцев, хотя они оба доношенные, так что он даже рад, что у девочек такой маленький разрыв в возрасте. Думает, что так даже лучше… – я сделала ещё одну глубокую затяжку. – Так что у меня появилась ещё одна кузина. Решили назвать Джиной.
– Ты её уже видела?
– Нет, – я сдвинула брови.
Почему я до сих пор не навестила Генри, ведь даже сейчас он был на расстоянии всего лишь какого-то километра от меня…
Как бы сильно я не хотела признавать того факта, что у меня неправильная реакция на детей, особенно на новорождённых, факт оставался фактом: я не хотела держать на руках очередного рождённого не мной ребёнка.
Пока Полина молчала, я задумалась о том, могла ли я вообще когда-нибудь родить, ведь Амелия предсказывала лишь тень, которая явилась одновременно с ребёнком Пени. Вдруг мне не суждено было стать матерью с самого начала?.. Вдруг суждено было пережить этот злосчастный выкидыш?.. Вдруг это всё у меня на руке написано?..
– У тебя появился новый друг? – вырвала меня из моих мыслей совершенно неожиданным вопросом Полина.
– Ты о чём? – непонимающе покосилась взглядом на собеседницу я.
– Говорят, ты гуляешь по вечерам с каким-то высоким блондином.
– Кто говорит?
– Мона. Она видела вас пару раз на набережной неподалёку от дома.
– Роберт травматолог, он лечил мою руку.
– Значит, вы уже давно общаетесь.
– Три месяца, получается, – сдвинув брови, выпустила тонкую струйку дыма из лёгких я. – Вижу, тебе это не нравится.
– Причём здесь моё мнение? Ты вольна делать всё, что вздумаешь.
– И всё же.
– Не знаю. Мне этот тип не по душе, хотя я и видела его лишь краем глаза.
– Значит, ты его видела.
– На прошлой неделе проезжала вдоль набережной.
– И Мона здесь ни причём?
– Она видела вас всего один раз. Второй раз видела я.
– Ты должна осознавать, что мы с ним просто знакомые и между нами ничего кроме общения нет, и быть не может. Прошло всего десять месяцев и три дня с момента смерти твоего племянника. Думаю, я ещё долго буду отходить от этой травмы и далеко не факт, что вообще смогу отойти. Это останется со мной навсегда. А моё общение с Робертом – просто пустая, ничего не значащая болтовня, позволяющая мне на пару секунд отвлечься от реальности.
Полина нехорошо отреагировала на Роберта. Для того, чтобы это заметить, не нужно было обладать сверхчувствительной проницательностью. Она ревностно охраняла территорию Робина, заблаговременно предупреждая всяческое посягательство на неё. Но она не могла об этом ни то что сказать вслух, но даже признать этого факта. Мне же было безразлично.
Поднявшись с лавки, я в последний раз затянулась и сразу же выпустила внушительную струю дыма из лёгких. Возможно мне показалось, но Полина вдохнула дым моей сигареты, пока я слегка пригнулась, чтобы положить окурок в пепельницу над урной.
– Ладно, зеленоглазка, нам пора домой, – сжато произнесла она, прежде чем я успела развернуться, и поспешно зашагала к своему ламборджини, на котором собиралась отвести меня обратно в Лондон.
Взяв с лавки нетронутую бутылку пива, я последовала за Джорджевич.
…Оказавшись дома уже спустя тридцать семь минут, я не стала открывать пиво, я просто поднялась наверх и, не раздеваясь, бухнулась спиной на нерастеленную кровать, с твёрдым намерением проспать беспробудным сном до рассвета.
Как же я устала…
Глава 70.
Доходы от футбольного клуба позволяли мне оплачивать расходы на детей, включая услуги Моны, коммунальные платежи, налоги и прочие расходы, после чего у меня на руках ещё оставалась приличная сумма, однако это не могло казаться мне честным, как это хотела выставить передо мной Полина. Я совершенно не занималась клубом. Для того, чтобы понять, насколько я была отстранена от его дел не смотря на то, что являлась его фактической владелицей, достаточно уточнить, что после смерти Робина я ни разу его не посетила. Так что если я до сих пор и могла считаться состоятельной и даже богатой вдовой Робина Робинсона, тогда только благодаря тому, что Полина за счёт своих средств, сноровки и немыслимой удачливости до сих пор умудрялась удерживать этот шаткий бизнес на плаву. Последние несколько месяцев, с момента, когда я только-только начала отходить от шока потери Робина, меня это с каждым днём всё больше и больше беспокоило, и чем больше я приходила в себя, тем яснее я осознавала, что данное положение вещей меня не устраивает. Поэтому в начале мая я впервые заговорила о продаже клуба, пока его ещё можно было продать по выгодной для всех цене.
– Ты ведь это не серьёзно? – лучи майского солнца заиграли на всегда белом лице Полины.
– Ты знаешь, что я в футбольном бизнесе абсолютный профан и ничего в этом деле не смыслю. И мне откровенно не нравится, что ты перестала заниматься своим предназначением, сотворять шедевры, диктовать этому миру моду, и всё только потому, что этот клуб высасывает из тебя все имеющиеся у тебя деньги и всё твоё свободное время. Это ненормально.
