– Но продавать клуб… Таша. Он ведь оставил его тебе.
– Знаю, но и он знал, и ты знаешь, что я подобное не осилю. Сама посуди: раз не можешь даже ты, что тогда говорить обо мне?
– Но продавать его сейчас… У нас ведь ещё есть время найти спонсора.
– Ты сама знаешь, что клуб несёт слишком большие убытки и его статистика откровенно плачевна. Едва ли во всей Британии найдётся хотя бы один идиот, который пожелает вложиться в столь неприкрыто невыгодное дело.
– По моим подсчётам, мы сможем поддерживать существование клуба ещё некоторое время.
– То есть до разорения нам осталось от двух до четырёх месяцев. Да, я просматривала документацию и подробно ознакомилась с цифрами, – ответила на красноречивый взгляд собеседницы я. – Что ж, предлагаю искать спонсора до критической точки, но не дольше, чтобы в итоге выгодно пустить клуб с молотка, пока нам самим не пришлось доплачивать за то, чтобы от него избавиться.
Одновременно тяжело выдохнув, мы на мгновение замерли.
– Мы не справились… – Полина опустила глаза на свой стакан с водой, в котором плескались яркие лучи майского солнца.
– Нет, не справились, – поджала губы я. – Но не думаю, что Роб обиделся бы на нас за это. В конце концов, это была его мечта, а не наша.
– Дети тоже его мечта, – Полина пронзила меня зорким взглядом.
– Мечта его, а ответственность моя, – уверенно отозвалась я. – Дети – не клуб. Их с молотка не пустишь.
– Привет, кошка, – Роберт помахал мне рукой, сидя у центра барной стойки, за которой мы периодически встречались на протяжении последних двух месяцев. – У меня хорошие новости, – добавил он, как только я расположилась сбоку от него.
– И что же это? Ты отомстил Ванессе за свой разбитый телефон, превратив её косметичку в пыль?
– Ха-ха! Смешно… В конце концов, мы с тобой не виделись неделю, за это время могло произойти и что-то гораздо более масштабное.
– Ты выбросил в окно её музыкальный центр?
– Таша…
– Погоди, музыкальный центр ведь принадлежит тебе…
– Таша…
– Ладно-ладно, говори, что за новости.
– Я уже третий день как официально разведён.
– Вау, поздравляю, – отозвалась я, пригубив заранее заказанную Робертом для меня пинту пива.
– Более того, раздел имущества завершён. Ухажёр Ванессы внёс на мой банковский счёт необходимую сумму за мою часть квартиры, так что с сегодняшнего дня я живу в другом месте.
– Ты отдал им квартиру? – удивлённо вздёрнула брови я. – Благородно, конечно, но ведь ты не хотел им оставлять ни единого цента или метра.
– Во-первых, я сам не хотел оставаться жить в той квартире, а во-вторых, я их буквально разорил, согласившись выехать из квартиры за сумму, на двадцать процентов превышающую реальную стоимость моей части квартиры.
– И что планируешь делать дальше?
– Пока что буду снимать квартиру, наслаждаться холостяцкой жизнью, ходить на работу и угощать тебя пивом.
– Даже не надейся. За свою выпивку я расплачусь сама.
– Таша, не удивляйся, но я составил статистику наших встреч и понял, что у нас сегодня круглая дата.
– Ты о чём? – посмотрела непонимающим взглядом на собеседника я.
– Мы с тобой уже ровно сто дней как знакомы, и за эти сто дней встретились ровно тринадцать раз, то есть встречались приблизительно один раз в неделю, но при этом ты ни разу не позволила мне заплатить за тебя. Позволь мне это сделать сегодня, в честь нашего “стодневного” знакомства.
– Я ведь уже сказала. Даже не надейся.
Мы стояли напротив бара. Смотря на небо в тщетной попытке найти на нём хотя бы одну звезду, я курила, а Роберт всё продолжал рассказывать мне уже давно ставшие мне безразличными подробности его развода. И тут он вдруг меня дёрнул за плечо:
– Кошка…
– М?.. – я посмотрела на знакомого.
– Ты меня не слушаешь, так?
– Ты говорил о разводе.
– Что именно?
– Брось, я не стану тебе пересказывать подробности твоих последних высказываний.
– Потому что ты меня не слушала.
– Да, Робин, я тебя не слушала, но… – я запнулась, внезапно ощутив, как моё сердце конвульсивно замерло, и мои глаза мгновенно расширились от приступа боли.
– Ты только что назвала меня Робином?.. Как своего мужа?..
– Я… Нет… Я… Назвала тебя Робертом… – мы смотрели друг на друга широко распахнутыми глазами. – О, нет… Я всё-таки назвала тебя… Нет…
Я начала нервно оглядываться по сторонам и мять недокуренную сигарету в своём резко сжавшемся кулаке.
– Таша… Таша, всё в порядке…
– Пффф… Мне… Мне нужно в туалет…
Резко рванув обратно внутрь бара, я буквально влетела в первую из трёх свободных туалетных кабинок и, запершись, села на корточки, лицом к двери. Я заткнула уши ладонями, чтобы не слышать громкой музыки из зала, и попыталась восстановить дыхание. Звон в ушах, клокочущее сердце, испарина на лбу, одышка, тремор рук – весь стандартный букет признаков панической атаки нахлынул на меня и поглотил с головой за считанные секунды.
…Как я могла назвать другого человека его именем?.. Я вообще имя Робина после его ухода пыталась не произносить вслух, а здесь вдруг присвоила его имя совершенно другому, даже не похожему на него, чужому, живому человеку…
Не знаю, сколько продолжался мой очередной припадок, но он выжал из меня все соки. Роберт дождался меня, и тактично сделал вид, будто ничего не заметил, однако от этого легче не стало. Покидая бар я чувствовала себя то ли наполовину живой, то ли наполовину мёртвой.
Скорее всего мёртвой…
Глава 71.
Дочь мистера Докера в который раз устроила шумную вечеринку в отсутствие своего отца, но это не помешало мне расслабиться в компании красного полусладкого, как не помешал и последовавший вслед за вечеринкой, примерно в первом часу ночи, скандал между преждевременно возвратившемся домой отцом и не ожидавшей налёта со стороны взрослых дочерью. Из-за сложного подросткового возраста девчонки эта семья, казалось, жила как на минном поле. Шаг влево – шаг вправо, и эгоизм подростка взрывается, словно мыльный пузырь.
Просидев на первом этаже своей квартиры минут пятнадцать, я в какой-то момент поняла, что мне безразлична ссора, подобие которой десять лет назад не раз разворачивалась у меня на глазах между моим отцом и Мишей. Поднявшись с кресла, я отправилась в постель и, закидавшись снотворным не смотря на выпитый мной алкоголь, мгновенно отключилась.
Мне не хотелось даже вспоминать о последней встрече с Робертом, случившейся на прошлой неделе, поэтому я решила не пересекаться с ним в ближайшее время и, возможно, даже вовсе прекратить эти встречи. В конце концов, я была для него слушателем, а слушателя легко можно заменить, он же был для меня собутыльником, а я после того ужасного вечера, когда назвала Роберта Робином, решила завязывать с алкоголем. Я избавилась ото всех остатков виски, безжалостно вылив их в раковину, но всё же припрятала одну бутылку в баре “на всякий случай”, решив таким образом постепенно слазить с “крепких” напитков на “слабые”. Так за прошедшую неделю я не выпила ни грамма, а сегодня вечером пригубила лишь пару бокалов вина. Хороший результат, как для человека, последние полгода не прожившего ни одной недели без виски.
