241 В длинных перечнях названий часто фигурирует «магнезия», хотя ее определенно не следует понимать как окись магния фармакопеи
[452]. Скорее, магнезия – это «полная или соединенная смесь, из которой извлекается эта влага
[453], то есть вещество нашего камня»
[454]. Сложная процедура получения магнезии описана в трактате «Aristoteles de perfecto Magisterio»
[455]. Магнезия – отбеленная (осветленная) тайная субстанция
[456]. Пандольфо говорит в «Turba»: «Велю вам взять сокровенное и досточтимое вещество, имя коего – белая магнезия»
[457]. У Кунрата магнезия синонимична «хаосу» и «Aes Hermetis». Он называет ее «Общей или Универсальной, то есть Космическим Бытием или Сущностью, Тремя в Одном, составленным из Тела, Духа и Души, единым и единственным истинным Subiectum Catholicon и истинной Универсальной Материей lapidis Philosophorum»
[458]. Магнезия имеет женскую природу
[459], как магнит – мужскую
[460]. Она носит «в своем чреве sal Artnoniacum et vegetabile», означающую тайную субстанцию камня
[461]. Даже в греческой алхимии магнезия или «magnes» обозначала гермафродитную субстанцию, способную к трансформации
[462]. Для алхимиков магнезия ассоциируется с «magnes» (магнитом) не только по звучанию, но и по значению, как явствует из рецепта Розина: «Итак, возьми этот живой камень: камень, имеющий душу, то есть меркуриальный
[463], чувствительный и восприимчивый к присутствию и действию магнезии и магнита, и calaminarem, [и камень], движением в пространстве, преследованием и отталкиванием животворящий»
[464].
242 Данный текст ясно показывает, что реальная алхимическая процедура не имела никакого отношения к химическим процессам, ибо в противном случае субстанция, подлежащая трансформации, не обязательно должна быть одушевленной или наделенной чувствительностью. Однако психическая функция была абсолютно необходима для нее, если, как в случае магнезии, адепт занимался одним из бесчисленных выражений, используемых для бессознательного, то есть скрытой части психики, которая незаметно проскользнула в неизвестное химическое соединение путем проекции и отныне мучила его под личиной сотни «тайных субстанций». Естественно, одураченными таким образом оказывались лишь наиболее глупые и ненаблюдательные из алхимиков, ибо в классических текстах было множество намеков, которые могли указать им правильный путь. К сожалению, сегодня мы не так уж далеко ушли от Средневековья: нам еще предстоит преодолеть существенные трудности, прежде чем мы начнем понимать истинную цель алхимии.
243 Таким образом, «lapis animalis» Розина есть нечто живое, наделенное способностью чувствовать или воспринимать влияние магнезии и магнита. Но и магнит тоже живой. Так, юрист и алхимик Хрисипп Фаниан из Базеля говорит: «Но если Фалес Милетский пожелал называть этот камень Геркулеса – магнит – живой вещью, ибо мы видим, как он притягивает и двигает железо, то почему бы и соль, чудесным образом проникающую, очищающую, сужающую, расширяющую, не называть живой?
[465]» Дорн пишет: «Магнитный камень учит нас; ибо способность магнетизировать и притягивать железо не видна в нем [глазу]; это дух, скрытый внутри и не воспринимаемый органами чувств»
[466]. Нуминозный эффект, который производила непостижимая сила магнетизма на наших предков, наглядно описан св. Августином: «Известно, что камень-магнит имеет удивительное свойство притягивать железо; когда я в первый раз это увидел, я попросту ужаснулся [vehementer inhorrui]»
[467]. Даже гуманист Андреа Альчато (ум. в 1550 г.) восклицает: «Тот, кто впервые замечает и наблюдает способность магнита притягивать железо, не может не прийти в восхищение… И если кто-то навязывает нам мнение, что есть в таких вещах некая тайная сила, что общеизвестно, то этого недостаточно. Ибо как определят они сию тайную силу, о которой ничего не могут сообщить, кроме названия?
[468]» Знаменитый анатом и астролог Габриэль Фаллопий (1490–1563) считал магнит, наряду с ртутью и слабительными средствами, необъяснимым чудом, «действие коего всякого повергает в изумление», как сообщает Либавий в своей работе «Ars prolatoria»
[469]. Подобные высказывания служат свидетельством наивности реакции умных и думающих людей, полагавших, что наблюдаемое ими – необъяснимое чудо. Следовательно, вполне понятна их вера в то, что такой удивительный объект живой (подобно «lapis animates», «calx viva» и т. д.). Магнит также был наделен душой, как таинственный камень, способный чувствовать. В «Duodecim tractatus»
[470] магнит появляется как символ aqua roris nostri («вода нашей росы»), «чья мать – срединная точка небесных и земных Солнца и Луны». К этой воде, знаменитой aqua permanens, анонимный автор обращается следующим образом: «О священная и чудесная природа, не позволяющая сынам учения заблуждаться, как показываешь ты ежедневно в жизни человеческой! Далее в сих… трактатах я привел многие природные причины, дабы… читатель смог понять все то, что, с Божьего соизволения, я видел собственными глазами»
[471].
