302 Мирообъемлющий дух Майстера Экхарта, без всякого дискурсивного знания, ведал о первичном мистическом опыте как Индии, так и гностиков, и сам был прекраснейшим цветком на древе «Свободного Духа», который расцвел в начале XI века. Неудивительно, что его сочинения пребывали в забвении на протяжении шести столетий, ибо «его время еще не пришло». Лишь в XIX веке появилась публика, способная оценить величие его разума.
303 Данные высказывания касательно природы Божества выражают трансформации образа Бога, происходившие параллельно изменениям в человеческом сознании, хотя едва ли можно определить, где причина, а где – следствие. Образ Бога не является чем-то изобретенным, это опыт, приходящий к человеку спонтанно, – в чем каждый может убедиться сам, если только теории и предрассудки не сделали его слепым к истине. Таким образом, бессознательный образ Бога способен изменять состояния сознания, равно как и последнее способно модифицировать образ Бога, когда тот становится осознанным. Это, очевидно, не имеет никакого отношения к «первоначальной истине», неведомому Богу – по крайней мере отношения, поддающегося проверке. Тем не менее психологически идея
Бога, или
, имеет важнейшее значение, ибо она отождествляет Божество с нуминозностью бессознательного. Об этом свидетельствуют, как мы видели, философия атмана/пуруши на Востоке и Майстер Экхарт на Западе.
304 Дабы разобраться с этим феноменом, психологии следует явным образом воздерживаться от метафизических суждений и не высказывать тех убеждений, на которые она якобы имеет право на основании научного опыта. Об этом не может быть и речи. Единственное, что способна установить психология, – это наличие неких графических символов, интерпретация которых ни в коем случае не зафиксирована заранее. С определенной уверенностью она может установить, что эти символы носят характер «целостности», а потому предположительно означают целостность. Как правило, это «объединяющие» символы, выражающие объединение одинарной или двойной пары противоположностей, в результате чего образуются либо диада, либо кватернион. Они возникают из столкновения сознания с бессознательным и замешательства, которое оно вызывает (известного в алхимии как «хаос» или «nigredo»). Эмпирически это замешательство приобретает форму беспокойства и дезориентации. Символика круга и четверицы в этот момент выступает как компенсаторный принцип порядка, который отражает союз борющихся противоположностей как свершившееся и, тем самым, облегчает путь к более здоровому и спокойному состоянию («спасение»). В настоящее время психология способна установить лишь то, что символы целостности означают целостность индивида
[550]. С другой стороны, она должна признать, что эта символика использует образы и схемы, которые всегда, во всех религиях выражали универсальную «Основу», само Божество. Так, известный символ Бога – это круг, а также крест (в определенном смысле), четверица (кватерность) во всех ее формах, например видение Иезекииля, Rex gloriae с четырьмя евангелистами, гностический Барбело («Бог в четырех») и Колорбас («все четыре»); дуальность (дао, гермафродит, отец – мать); и, наконец, человеческая форма (дитя, сын, антропос) и отдельная личность (Христос, Будда). Таковы самые важные используемые мотивы.
305 Эмпирически все эти образы суть выражения объединенной целостности человека. Тот факт, что эта цель обозначается как «Бог», доказывает ее нуминозный характер; в самом деле, переживания, сны и видения такого рода обладают зачаровывающим и впечатляющим свойством, спонтанно ощущаемым даже теми, кто не обладает предварительными психологическими познаниями. Таким образом, неудивительно, что наивный разум не делает различия между Богом и образом, который он пережил. Следовательно, где бы мы ни обнаружили символы, указывающие на психическую целостность, мы сталкиваемся с наивной идеей о том, что они обозначают Бога. В случае весьма распространенных романских изображений Сына Человеческого в сопровождении трех ангелов с головами животных и одного с головой человека, например, проще предположить, что Сын Человеческий означал обычного человека, а проблема одного против трех отсылала к известной психологической схеме одной дифференцированной и трех недифференцированных функций. Однако, согласно традиционной точке зрения, такая интерпретация обесценила бы символ, ибо он означает вторую Ипостась Божества в ее универсальном, четырехкратном аспекте. Психология, разумеется, не может принять данный подход как свой собственный; она может лишь установить существование такого рода утверждений и указать, путем сравнения, что одинаковые символы, в частности дилемма одного и трех, часто возникают в спонтанных продуктах бессознательного, где они относятся к психической целокупности индивида. Они указывают на наличие архетипа схожей природы, одной из производных которого представляется кватерность функций, ориентирующих сознание. Однако, поскольку подобная целокупность в неопределенной и не поддающейся определению степени выходит за рамки сознания индивида, она неизбежно включает в свою орбиту бессознательное и, следовательно, целокупность его архетипов. Но архетипы являются компенсаторными эквивалентами «внешнего мира» и, следовательно, носят «космический» характер. Этим объясняется их нуминозность и «богоподобность».
3
306 Дабы сделать мое изложение более полным, я хотел бы упомянуть некоторые из гностических символов универсальной «Основы» или arcanum, в особенности те синонимы, которые обозначают «Основу». Психология рассматривает эту идею как образ бессознательного фона и создателя сознания. Важнейший из таких образов – фигура демиурга. В гностической системе имеется большое количество символов для источника или происхождения, центра бытия, Творца и божественной субстанции, скрытой в творении. Чтобы не запутаться в этом богатстве образов, читатель должен помнить, что каждый новый образ просто другой аспект божественного таинства, имманентно присущего всему сотворенному. Мой перечень гностических символов не более чем амплификация одной-единственной трансцендентальной идеи, которая сама по себе настолько всеобъемлющая и с таким трудом поддается визуализации, что для описания ее многосторонних аспектов требуется множество различных выражений.
307 Согласно Иринею, гностики утверждали, что Премудрость (София) репрезентирует мир Осмерицы (Огдоады)
[551], представляющей собой двойную четверицу. В облике голубя она спустилась в воду и породила Сатурна, который идентичен Яхве. Сатурн, как мы уже упоминали, – это «другое солнце», sol niger алхимии. Здесь он – «primus Antropus». Он создал первого человека, который мог лишь ползать как червь
[552]. У наасенов демиург Есалдай, «огненный бог, четвертый по порядку», противопоставляется Троице, состоящей из Отца, Матери и Сына. Высочайшим из них является Отец, Архантропос, лишенный свойств и именуемый высшим Адамом. В различных системах Премудрость занимает место Протантропоса
[553]. Епифаний упоминает учение эбионитов, согласно которому первочеловек Адам идентичен Христу
[554]. У Теодора Бар-Куни первочеловек – это пять стихий (4 + 1)
[555]. В «Деяниях Фомы» дракон говорит о себе: «Я есмь сын… того, кто ударом поразил четверых братьев, стоявших прямо»
[556].
