Б. Кватернион тени
366 Данная схема – отнюдь не забавная шарада: тексты недвусмысленно свидетельствуют о том, что гностики знали о темных аспектах их метафизических фигур, чем оскорбляли чувства всех остальных. (Достаточно вспомнить идентификацию доброго Бога с Приапом
[698], а Антропоса – с итифаллическим Гермесом). Более того, именно гностики (например, Василид) подробно обсуждали проблему зла
(– «откуда берется зло?»). Змееподобная форма Нуса и Агатодаймона не означает, что змею присущ один только добродетельный аспект. Как Апофис-змей был традиционным врагом египетского бога солнца, так и дьявол, «древний змий»
[699], является врагом Христа, «novus Sol». Доброму, совершенному, духовному Богу противостоит несовершенный, тщеславный, невежественный и некомпетентный демиург. Архонтские Силы давали человечеству искаженное «chirographum» (рукописание), от которого Христос должен был спасти его
[700].
367 С началом второго тысячелетия акцент стал смещаться в направлении темной стороны. Демиург превратился в дьявола, который сотворил мир; немногим позже алхимия начала формулировать свою концепцию Меркурия как частично материального, частично нематериального духа, пронизывающего и поддерживающего все сущее – от камней и металлов до высших живых организмов. В облике змеи он обитает внутри земли, обладает телом, душой и духом, имеет человеческую форму как гомункулус или homo altus и выступает как «земной Бог»
[701]. Таким образом, мы видим, что змей был либо предшественником человека, либо отдаленной копией Антропоса и что уравнение Наас = Нус = Логос = Христос = Высший Адам исключительно оправданно. Как я уже говорил, средневековое расширение этого уравнения на теневую сторону уже было подготовлено гностическим фаллизмом. Соответствующие признаки появляются в XV веке, в алхимическом Codex Ashburnham 1166
[702], а в XVI веке Меркурий отождествляется с килленийским Гермесом
[703].
3
368 Характерно, что гностическая философия нашла свое продолжение в алхимии
[704]. «Mater Alchimia» – одна из матерей современной науки, а современная наука дала нам беспрецедентные знания о «темной» стороне материи. Она также проникла в секреты физиологии и эволюции и сделала объектом изучения корни самой жизни. Таким образом, человеческий разум погрузился глубоко в подлунный мир материи, повторив тем самым гностический миф, в котором Нус, рассматривавший свое отражение в глубинах внизу, спустился туда и попал в объятия Физис. Кульминация этого развития была отмечена в XVIII веке французской революцией, в XIX веке – научным материализмом, а в XX веке – политическим и социальным «реализмом», повернувшим колесо истории на целых две тысячи лет назад и ставшим свидетелем возрождения деспотизма, индивидуального бесправия, жестокости, унижения человеческого достоинства и рабства дохристианского мира, в котором «проблема рабочей силы» решалась с помощью «ergastulum» (лагерей для осужденных). «Тотальная инверсия ценностей» происходит прямо у нас на глазах.
369 Тенденция, вкратце обрисованная выше, кажется, была предвосхищена в средневековой и гностической символике, так же как Антихрист – в Новом Завете. Ниже я постараюсь описать, как именно это произошло. Мы видели, что как высший Адам соответствует низшему, так и низший Адам соответствует змею. С точки зрения ментальности Средневековья и поздней Античности первая из двух двойных пирамид, кватернион Антропоса, репрезентирует мир духа или метафизики, тогда как вторая пирамида, кватернион тени, репрезентирует подлунную природу, в частности инстинктивные склонности человека, «плоть» (если использовать гностико-христианский термин), которая своими корнями уходит в животное царство или, точнее, в царство теплокровных животных. Надир этой системы – холоднокровное позвоночное, змея
[705], ибо на змее заканчивается психический раппорт, который может быть установлен практически со всеми теплокровными животными. То, что змея, вопреки ожиданиям, должна быть аналогом Антропоса, подтверждается особо значимым для Средневековья фактом, что она, с одной стороны, представляет собой известную аллегорию Христа, а с другой – наделена даром мудрости и высшей духовности
[706]. Согласно Ипполиту, гностики отождествляли змея со спинным мозгом, синонимичным рефлекторным функциям.
370 Второй из двух указанных кватернионов – негатив первого, его тень. Под «тенью» я подразумеваю низменную сторону личности, самые низкие уровни которой неотличимы от инстинктивности животного. Данную точку зрения можно встретить уже в очень ранний период, в идее
, «разрастающейся души»
[707] у Исидора
[708]. Также мы встречаем ее и у Оригена, который говорит о животных, содержащихся в человеке
[709]. Поскольку тень сама по себе бессознательна у большинства людей, змея должна соответствовать тому, что полностью бессознательно и неспособно стать сознательным, но что – как коллективное бессознательное и инстинкт – представляется обладающим собственной особой мудростью и знанием, часто кажущимся сверхъестественным. Это сокровище, охраняемое змеей (или драконом), а также причина, почему змея обозначает, с одной стороны, зло и тьму, а с другой – мудрость. Ее независимость, холоднокровность и опасность олицетворяют инстинктивность, которая с безжалостной жестокостью попирает все моральные и прочие стремления и соображения человека и тем самым является столь же зачаровывающей и пугающей, как и внезапный вид ядовитой змеи.
