Прости, любимый, я этого делать тоже не хочу, но у меня нет другого выхода, мне так и хотелось сказать, но я сдержалась.
— Оформим опеку? Просто дадим шанс девочке на лучшую жизнь? Никаких особых прав, если ты об этом переживаешь. Я вполне могу вырастить из нее модель.
Такая красноречивая ложь. Сколько же раз, я лгала тебе, любимый? Но почему сейчас я чествую себя хуже всего. Я ведь знаю, что ты сдашься, Андрей, я знаю тебя, и так не хочу тебя терять. И умирать милый я тоже не хочу. Прости, но это единственный выход. Я должна понять чего она хочет, и найти способ ее остановить.
— Ты хоть представляешь, что такое воспитывать ребенка? Придется отменить планы на медовый месяц. Да и тебе придется ограничить зарубежные поездки. Ты же не собираешься брать ребенка под опеку, чтобы сдать его няне?!
— Я согласна.
Он сдался, пусть и надеялся, что это только лишь моя блажь. Прости, любимый, быть может, все было бы иначе, если б я нашла в себе силы признаться раньше, но сейчас у меня никакой возможности все тебе объяснить.
Главное, Андрей согласился посмотреть девочку, интуиция мне подсказывала, что завершится все-таки дело, как того хочет демон, стоит нам просто туда прийти.
А на следующий день мы отправились в детский дом. Только от его вида, я почувствовала себя не по себе. И дело было тут не в приближающейся встрече. Высокий, похожий на решетку забор беспросветно серые стены самого учреждения вызвали у меня ассоциации с тюрьмой. У этого места была особой энергетика, ведь оно было домом для брошеных детей. Нас встретил лично директор. Который, к слову, немало удивился нашей паре, как что мы пришли именно за определенным ребенком и не хотим смотреть всех.
Но когда я назвала имя, она немного помрачнела и набрала по телефону воспитателя.
Женщина отвела меня в сторонку. Она почему-то не хотела говорить при моем муже.
— Вы наверно, на улице с ней познакомились, — сказала она, констатируя факт, наверно, это был не первый побег Лины, с ее то способностями. — Я надеюсь у вас серьёзные намерения?
— Серьезнее не бывает, — мрачно сказала я, смотря на часы. Было уже полдвенадцатого. Надеюсь, воспитатель с подопечной не слишком задержатся. Не хотелось бы так глупо умереть.
— Она немного замкнутая, — продолжила директриса. Похоже, она знала про каждого ребенка. — Все-таки у нее родителей убили на ее глазах. Она единственная выжила тогда, спрятавшись в шкафу. Два дня сидела, пока соседи не нашли.
Я с ужасом смотрела на нее, пытаясь понять, про одного и того же ребенка мы разговариваем. Неужели такое могло произойти? Неужели Лина действительно ребенок?
Вскоре появилась и воспитательница, Лидия Васильевна, как представила ее начальница, держащая за руку Лину.
— Ты будешь моей мамой? — сказала она, с удивительной надеждой смотря на меня. Даже Андрей умилился подобной реакции.
— Да, если получится, — сказала я как будто у меня был выбор. Слишком хорошо я помнила нашу первую встречу, чтобы испытывать чувства подобные тем, какие испытывал Андрей.
Малышка тут же крепко обняла меня, как будто и вовсе не собиралась отпускать.
— Когда мы оформим все бумаги, — едва пискнула я
— С документами думаю, проблем не будет. Я отправлю к вам моего юриста. Мы ведь скоро можем забрать девочку? — сказал мой муж директрисе.
— Да, как пройдете всю процедуру, — улыбнулась она
— В любом случае нам нужно еще все приготовить дома для девочки, — задумчиво произнес он.
Через неделю малышка переехала к нам. С этого все и понеслось.
Я никак не могла понять, кто же она. Кто это, демон или ребенок или нечто большее? Лина же на мои вопросы отвечать отказывалась. Однажды нас пригласили в церковь на крещение сына друга Андрея, того самого, что помогал в моем спасении из дома Эдуарда. Не пойти туда было бы оскорблением, но что же делать с Линой? Вряд ли демоны могут зайти в церковь
К моему удивлению, сама девочка согласилась пойти, сказав, что ей интересно будет взглянуть. Более того, она спокойна прошла в храм, и даже когда ей случайно брызнули в лицо святой водой ничего не произошло. Что, в свою очередь, заставило меня вновь задуматься, кто же она такая.
Она вела себя так. как будто была обычным ребенком, но вскоре странности начали проявляться. Все началось с того, что к нам заехал друг Андрея, Константин. Не смог пройти мимо нашего нового члена семьи, еще бы у друга появилась дочь, пусть и приемная. А на следующий день, он погиб в автокатастрофе. Все твердили о том, что он не справился с управлением. Но я была уверена в иной причине, она жила в моем доме, ела за моим столом, и по утрам я заплетала ей косички, а вечерами читала сказки. Вот только чем ей он досадил? Я никак не могла это понять?!
А потом Лина отправилась в школу, но и там случилась трагедия, погиб физрук младших классов, как раз тот, кто вел у нее уроки. Я была вне себя от ужаса, ибо я знала, кто причастен к этому. Казалось, ужас и смерть идут за этим ребенком. Но истинный ужас ждал меня дальше. Погибший оказался детоубийцей и педофилом. Сотрудники полиции даже видео нашли с его участием. Стало по-настоящему жутко когда я поняла, что этот человек работал с детьми, более того, дети ему доверяли.
А через несколько дней вскрылась и другая правда. Андрей позвонил мне, когда я гуляла в саду. Любимый сообщил мне, что его замечательный друг Костя тоже не был чист на руку, и как он в шоке от поступка друга, отравившего собственного отца. Я слушала вполуха, потому что, наконец, была уверена в том, что творила девочка, которую я взяла под свою опеку.
Каждая Линина жертва была в чем-либо виновата, и она наказывала его. Она сама сказала, что справедлива, и я должна была догадаться, какова ее справедливость. Лера, ведь тоже была виновна, и она ее убила.
Кто-то бы сказал, что это должно бы меня успокоить, что ребенок, проживающий под моей крышей, обладающий такой сверхъестественной силой, занят лишь наведением справедливости, но это не внушало мне никакого успокоения. Потому что я жила с человеком, который тоже совершил не самый правильный поступок в жизни. Человек, который скрыл все следы причастности Леры.
Вроде бы не самое страшное преступление, правда? Вот только неизвестно, что мог посчитать ребенок, наделенной по какой-то ошибке судьбы такими возможностями?
В голове тут же всплыли слова:
Замуж лучше не ходить.
Как и "да" не говорить
А иначе будет боль
Лучше будет он не твой.
Это не было обещанием чего-то плохого и ужасного. Она просто предупреждала, что собирается убить моего мужа. Она имела в виду душевную боль. Хотя в данный момент я чувствовала, что меня как будто физически режут на части. Что же делать?
Я тут же пулей метнулась в дом, на входе чуть не сбив нашу домработницу, которая едва в ужасе успела отпрянуть. Впрочем, сейчас было не все равно. Потому что, возможно, сейчас в это самое время Лина уже планирует убить человека, которого я люблю. Я должна остановить ее любой ценой.
