Градусник насплетничал тридцать восемь и пять. Мама засуетилась, притащила из аптечки всяких таблеток, заставила принять и запить остатками морса. Все вокруг плыло, в ушах звенело, легкое одеяло, казалось, весило целую тонну. Потом таблетки, наверно, подействовали, и я уснула. А когда проснулась, уже смеркалось.
- Как ты? - мама отложила книжку.
- Получше, - прислушавшись к себе, прохрипела я и закашлялась.
Температура немного упала, мама накормила ужином, заставила выпить чаю с малиновым вареньем и приготовила полоскание.
- Обойдешься без меня? - спросила она с сомнением.
- Иди. Если что - позвоню.
Мама ушла, а я начала лихорадочно прикидывать масштабы катастрофы. Отлежаться денек, как надеялась, не получилось. Значит, утром надо вызывать врача. А сейчас - срочно разрулить рабочие дела.
Большинство клиентов у меня были, что называется, в процессе, могли и подождать пару-тройку дней или обойтись консультациями по скайпу. Нового банкрота, с которым еще не встречалась, перебросила коллеге Миле, она же согласилась сопровождать в суд еще одного, с ним предварительная работа уже была закончена. Все остальное я могла делать, не вставая с одра.
Управившись с делами, я написала маме и Тиму, что относительно жива, и стала ждать в полудреме, когда объявится Кирилл. Днем, после появления курьера с коробками, я отправила сообщение с восторгами и благодарностями, и он ответил, что страшно занят, напишет вечером из дома. Наконец телефон квакнул.
«Ты как, жива?»
«Местами».
Переписывались мы долго, и разговор потихоньку становился все более непристойным. Волнующе непристойным. Меня снова стало знобить. Сначала приятно, потом... не очень. Сердце колотилось об ребра, как будто хотело выломать дыру и ускакать, в горле пересохло. Отправив очередное сообщение, я выронила телефон, потянулась за ним и. соскользнула куда-то в темноту.
В чувство меня привел звонок. Нет, не телефон, в дверь. За окном горели фонари, часы показывали начало одиннадцатого. Кое-как выпутавшись из-под одеяла, я встала и набросила халат. Пробралась по стеночке в прихожую, посмотрела в глазок. На площадке стоял Кирилл.
Откуда у него мой адрес?
Да сама же дала для курьера.
Наверно, не дождался моего ответа, может, даже звонил, а я была в отключке и ничего не слышала. И он подорвался и прилетел?! С ума сойти!
Открыв дверь, я сделала шаг назад, чтобы впустить его, покачнулась и наверняка упала бы, если б Кирилл не поддержал. Посмотрев на меня, он коснулся губами моего лба и присвистнул. Захлопнув дверь, подхватил на руки и понес в комнату. Я чувствовала себя каким-то куском желе, вроде медузы. И тот факт, что он вдруг у меня дома и тащит на руках в постель, никаких эмоций не вызывал. Ну, может, только неловкость и досаду, что оказалась перед ним в таком размазанном виде.
Уложив меня под одеяло, Кирилл поднял с пола телефон, подтащил стул и сел рядом с диваном.
- Я тебе раз двадцать звонил, когда ты на полуслове пропала. А потом сел в машину и поехал. Похоже, не зря.
Увидев на тумбочке градусник, он встряхнул его и сунул мне под мышку. Я то и дело куда-то проваливалась и снова выныривала. Показалось, что и минуты не прошло. Кирилл посмотрел на градусник и покачал головой.
- Так, Лена, давай-ка я скорую вызову.
- Нет, - получился какой-то то ли сип, то ли свист.
- Не гнед, а вороной. Сорок и две. Не обсуждается. Может, у тебя воспаление легких.
Он вышел на кухню, и я услышала приглушенный разговор. Потом еще какие-то звуки сквозь шум в ушах, как будто Кирилл что -то искал в кухонных шкафах, наливал воду из-под крана.
- Где у тебя белье постельное?
Он вошел в комнату с миской и полотенцем.
- Зачем?
- Затем.
Я махнула рукой в сторону шкафа. Поставив миску на стул, Кирилл достал чистую простыню, бросил на спинку и откинул одеяло.
- Можешь сесть?
- Что ты делать собираешься?
- Обтирать тебя уксусом. Температуру сбить. Скорая будет, но хрен знает когда. Не стоит время терять.
- Не надо, - проскулила я, едва не плача.
- Помалкивай! - поддерживая за плечи, он через голову стащил с меня рубашку. - Знаешь, я рассчитывал увидеть тебя голой совсем в другой ситуации, но, говорят, хочешь насмешить бога - расскажи ему о своих планах.
Кирилл обтирал меня полотенцем, вода казалась страшно холодной, и снова начало трясти. И было все равно, что он смотрит на меня, дотрагивается... ну, почти все равно. Но хотелось только одного: чтобы эта пытка поскорее закончилась.
Наконец Кирилл поставил миску на стул, бросил в нее полотенце, ловко поменял мокрую простыню и надел на меня рубашку.
- Ты прямо как медбрат, - прошептала я, натягивая одеяло до ушей.
- Большой опыт, - он пожал плечами. - Ксю часто болела. Подожди, не засыпай, скорая должна уже приехать.
- Угу, - пробормотала я и провалилась в сон.
30
Кирилл
Беседа наша становилась все более. хм, интересной, но вдруг неожиданно оборвалась. Я ждал реакции на свою реплику минут десять, написал снова, ответа не получил. Конечно, Лену могло что-то отвлечь. Клиент, например, позвонил или мать пришла, но мне стало как-то неспокойно.
Я подождал еще, потом набрал номер. Раз, второй, третий. Глухо, как в танке. Это мне совсем уже не нравилось. Когда человек болен, дома один и вдруг резко исчезает из эфира, это наводит на самые неприятные мысли.
Круг по комнате - звонок. Круг по комнате - звонок. Длинные гудки. После десятого захода я сменил спортивные штаны на джинсы, взял ключи от машины и на секунду задумался.
Анна ушла час назад, не звонить же ей, чтобы вернулась. Оставить Ксю одну? Черт.
Я зашел к ней, она спала. Сел на край кровати, потрогал за плечо. Ксю открыла глаза.
- Что? Папа?
- Ксюш, мне надо уехать.
- Куда? Что случилось?
В голову ничего не приходило, и я решил не врать.
- Елена болеет. Я не могу ей дозвониться. Только узнаю, все ли в порядке. Она недалеко отсюда.
- Ты думаешь, ей плохо? - Ксю села рывком. - Она одна живет?
- У нее сын, как ты. Но он сейчас с бабушкой.
- Поезжай, конечно. Не бойся, - она похлопала меня по руке. - Я не подожгу дом и не устрою вечеринку. Только позвони мне.
- Тебе спать надо, - возразил я. - В школу утром.
- Тогда напиши.
Я уже выходил из комнаты, когда в спину прилетело лисьим голоском:
