Я увидела Тони, который стоял, расставив руки и упершись ладонями в садовую ограду высотой ему по пояс. Смотрел куда-то вдаль, за игровое поле. Со времени воссоединения моей семьи это зрелище уже стало привычным – он словно хотел оказаться за миллион миль отсюда. Я твердила себе, что так будет не всегда, но проходило время, и у меня начали зарождаться сомнения.
Я надеялась, что отнятие жизни у другого человека свяжет нас воедино, однако мы по-прежнему оставались порознь. Убийство Джонни до сих пор приводило Тони в содрогание; я же невероятно гордилась тем, что он защитил меня и Генри. Муж показал, что в глубине души готов сделать все ради любимых.
Вспомнилось, как два месяца назад Тони стоял над безжизненным телом Джонни, потом перевернул его лицом вверх. Вспомнила, как звериная ярость сменилась недоумением, когда он понял, что избитый, окровавленный, мертвый человек был совсем не тем. Его охватила паника, и Тони посмотрел на меня в поисках объяснений.
– Ты сказала, что это Райан, – начал он, подняв брови и наморщив лоб.
– Неважно, кто это, – без обиняков сказала я. – Он угрожал причинить нам вред.
– Но я убил его! На что ты меня толкнула?
– Это была самооборона. Ты спасал своих родных.
Адреналин в крови Тони рассеивался, поселяя в его руках слабость и дрожь. Я крепко обняла мужа. Рукава и манжеты его рубашки были измазаны кровью Джонни.
– Посмотри на меня, Тони. Я расскажу полиции о том, что́ брат Райана пытался сделать перед тем, как появился ты. Буду защищать тебя. Я твоя жена. И не позволю, чтобы с тобой что-то случилось из-за того, что ты пытался защитить нас.
Я подвела его к ближайшей скамье; он сел и уронил голову на трясущиеся руки, а я позвонила в полицию. Вскоре после этого машина «Скорой помощи» увезла тело Джонни, а Тони был арестован по подозрению в убийстве и сопровожден в полицейский участок на допрос. Я изобразила, будто нахожусь в шоке, и мне дали лекарство, а потом я отвезла все еще испуганного Генри обратно в палату, где персонал успокоил его и уложил в постель.
Настала моя очередь давать показания. Дважды я прерывала допрос, потому что меня тошнило, когда я описывала ужасы этого вечера. К тому времени как мне позволили уйти, у полиции почти не осталось сомнений в том, что Джонни угрожал мне и Генри в отместку за смерть своего брата. Мое слово и слово Тони против действий покойника.
Оставшись одна в допросной комнате, я возблагодарила бога за то, что, прежде чем уйти из дома, отправила мужу сообщение о том, что хочу как можно скорее увидеть его вместе с Генри. Это сообщение в сочетании с другими, посланными в ту неделю и утверждающими, будто Генри болен, ввели Тони в заблуждение и заставили поспешить в пансионат. Если б он не нашел меня… страшно думать, какие свидетельства мог бы записать Джонни, чтобы использовать их против меня. Я мысленно сделала себе пометку прислать цветы на его похороны, как прислала их на похороны Райана, только на этот раз на карточке будет написано: «Я снова выиграла».
Тони остался под стражей на ночь, и полиция привезла испуганных и ничего не понимающих дочерей в наш дом – впервые за два с половиной года. Я мягко изложила сокращенную версию того, что произошло и какой отважный у них отец.
Элис немедленно поверила мне и попросила подтвердить, что теперь наша семья в безопасности. Эффи поняла, что что-то не так, однако оказалась достаточно умна, чтобы ни о чем не спрашивать. Она не призналась, что разговаривала с Джонни после похорон брата и выложила мои тайны, а я не собиралась говорить, что мне об этом известно. Я предоставила ей гадать и накручивать себя. Но даже если она заговорит о своем омерзительном предательстве, я ясно дам понять, что теперь на ее руках не только кровь учителя, но и его брата.
Когда на следующий вечер Тони выпустили, его объяснения полностью совпали с моими, и я с тихой радостью видела, как рушится уважение, которое Эффи питала к нему. Впервые в жизни она поняла, что он лжет. Теперь мы с Тони оказались в глазах дочерей на одном уровне.
– Что ты сказал полиции? – спросила я, когда девочки отправились в свои заново отделанные комнаты и оставили нас одних. Прячась в темноте неосвещенной столовой, Тони был похож на тень.
– То, что ты и велела мне сказать, – что пытался защитить тебя.
– И тебе поверили?
– Адвокат говорит, что они, вероятно, не сочтут это преднамеренным убийством, однако проведут расследование, не превысил ли я пределы самообороны. Меня все еще могут обвинить в убийстве по неосторожности.
Я смотрела на своего сломленного мужа и гадала, сколько времени может понадобиться, чтобы привести его в порядок. Тони повернул голову и взглянул на меня, но я не видела его глаз. Его голос был безэмоциональным и отстраненным.
– Зачем тебе было нужно, чтобы я убил невинного человека?
Я покачала головой.
– Не знаю, о чем ты…
– Нет, – прервал меня Тони. – Не делай этого. Прояви уважение.
– А много ли уважения ты проявил, когда рассказал Райану об отчете психиатров из соцслужб? – Он ничего не ответил. – Джонни ни в коей мере не был невинным, – продолжила я, – он пытался заставить меня сознаться в том, чего я не делала. Он был таким же злым, как и его брат.
– И в чем он хотел заставить тебя признаться?
– Теперь это неважно.
– Ты сделала меня убийцей. И я имею право знать, почему.
Я подумала о том, чтобы излить перед ним душу до последней капли, упасть к ногам и сознаться во всем, что он хотел знать, и даже больше. Испытывала соблазн рассказать, как побуждала Шарлотту и множество других людей умереть, как с помощью Эффи подставила Райана, и даже о том, что убила Джанин. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась.
Я повернулась к кухонному уголку и включила точечные светильники на шкафчиках.
– Ты, должно быть, голоден. Посмотрим, что я смогу по-быстрому приготовить. – Достала из морозильника обернутый в бумагу филейный стейк и ссыпала в миску готовую картошку по-деревенски. – Знаешь, почему я не осознавала, что ты переехал… ну, как мне кажется? Потому что ты постоянно приходил в дом, когда меня здесь не было. Я находила в посудомойке кофейную кружку, которой не пользовалась; почта, оставленная аккуратной стопкой, оказывалась разбросанной, а двери комнат – закрытыми. Если бы ты не любил меня или не хотел вернуть прежнюю жизнь, не стал бы возвращаться. Так что, наверное, поэтому я убедила себя, будто ты и девочки никуда не уехали. Забавно, какие трюки может выкидывать наш мозг, верно?
– Я возвращался, чтобы найти сохраненные тобой улики того, что мы использовали пожертвования «Больше некуда» для основания собственного бизнеса. Не хотел, чтобы ты и дальше шантажировала меня. Ты знаешь, что я вернул всю взятую взаймы сумму, когда мое дело начало приносить прибыль.
– Что ж, теперь это тоже неважно, потому что все мы снова вместе.
