— Злючка, — весело заметил он, и, чуть сильнее сжав мой локоть, повёл через дорогу, как раз зелёный свет загорелся.
Оказавшись на противоположной стороне, я выдернула свою руку.
— Чего тебе от меня надо?!
— До дома тебя провожаю, — будничным тоном пояснил он, словно это было нечто само собой разумеющееся.
— А тебя просили об этом?! — мне очень хотелось, чтобы он тоже повысил на меня голос, хоть как-то отреагировал на мою агрессию. Чтобы сказал, какая я дура или идиотка. Но он был спокоен, будто принимал все мои вывертки и истерики. Не просто позволял творить самодурство, а именно принимал меня, всю такую нелепую и злую.
И это выбивало почву из-под ног. Я тогда ещё не была конченной стервой, поэтому сама догадывалась, что веду себя неправильно. Он ведь был не виноват, что моя жизнь в последнее время шла под откос или в том, что я такая доверчивая, села в машину к Толмачёву.
— Слушай, нравится тебе это или нет, но я провожаю тебя до дому. А то с твоей везучестью, не хочу завтра в сводках читать про твой труп.
— То есть всё-таки в героя решил поиграть? А почему я должна тебе доверять? Вдруг ты маньяк? Вдруг как раз твоими стараниями мой труп в эти сводки и попадёт? Я ведь тебя не знаю.
— В чём проблема? Давай познакомимся, — полностью игнорируя мой бред, предложил он. А потом протянул мне руку и представился. — Ваня.
Я настороженно посмотрела на его ладонь. Он ждал, не убирал. Только улыбался своей широкой улыбкой. Наконец-то, я дрогнула.
— Лиза, — сдалась, отвечая на рукопожатие. Можно подумать, что он не знал, как меня зовут. Впрочем, и я тоже прекрасно помнила его имя. Иван. Хотя простое Ваня шло ему куда больше. А ещё лучше Ванька.
Он и был таким Ванькой — добрым, честным, благородным и бесхитростным.
Долго просто шли рядом и молчали. Я украдкой поглядывала на него. Ваня был на полголовы выше меня, крепкий и широкоплечий. Форма делала его чуть больше и округлей, чем он был на самом деле. В какой-то момент захотелось узнать, как он сложен там, под курткой. Потом сама же смутилась своих мыслей.
Одна улица сменяла другую, пейзаж вокруг становился всё более знакомым. Мы шли уже больше часа, усталость начинала брать своё. Осенние сапожки уже давно промокли, а ноги отнимались. А ещё я замёрзла. Хотелось есть, спать и… к мамочке.
— Пошли в кафе? Я тебе кофе куплю, а то синяя вон вся.
— Богатенький, да? — слабо сопротивлялась я, уже даже не из злости, а просто так.
— А ты только от богатеньких принимаешь? — подколол меня Ваня.
— А я вообще не принимаю.
В кафе он меня всё-таки затащил. Даже попытался накормить, но я по его взгляду видела, что это на грани его финасовых возможностей. Сама так же тупила взор, когда прикидывала хватит мне денег или нет. Пили растворимый кофе и ели одну булочку на двоих.
Дальше идти стало веселее. Болтали о каких-то пустяках. С ним оказалось весело и интересно. Прошлись по биографии, учёбе, увлечениям. Ваня засыпал меня вопросами, на которые я неожиданно для себя с охотой отвечала. Только про Реброва с Кирсановым умолчала.
— Почему ты пошёл в полицию? — уже я проявляла своё любопытство.
— Отец в органах служил. Вот и решил по его стопам пойти.
— Он, наверное, тобой очень горд.
— Не знаю, — непривычно серьёзным тоном ответил он. Я растерянно посмотрела на него, и Ванька пояснил. — Папа умер семь лет назад. Командировка на Кавказ.
Он говорил вроде бы спокойно, но я слышала в его словах затаённую горечь. Стало неудобно, что подняла эту тему. Даже зажмурилась, но потом взяла себя в руки.
— Вань, — впервые назвала я его по имени, ладони коснулась. — Мне очень жаль. Уверена, что он был хорошим человек.
— Да, хорошим, — согласился он. — И ты бы ему понравилась.
Последнюю часть он добавил уже с улыбкой в голосе.
— Что? Я? Почему ты так решил?
— Потому что ты мне нравишься, Лиза, — как нечто самое очевидное сообщил он мне.
Я застыла на месте, а Ванька продолжил идти дальше, потом, правда, повернулся и позвал:
— Ты там чего? Пошли уже.
И я пошла, хотя внутри меня набирала обороты то ли паника, то ли что-то ещё.
«Ты мне нравишься». Такие простые слова. А ведь главное, такие логичные, иначе чего бы он ещё со мной столько времени возился? Но я всё равно была не готова. Ваня сказал это так… просто. Он ни к чему меня не обязывал, ничего от меня не ждал. Он просто сообщал, что я ему нравлюсь.
Во втором часу ночи мы оказались у моего подъезда. Всё тело нещадно ломило от усталости, но я не торопилась уходить. Опять стояли и разглядывали друг друга. Только в этот раз я не отводила глаз.
— Поздно уже, — наконец-то нарушил он тишину.
— Поздно, — согласилась я.
— Держи, — Ваня залез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда мои права. — И больше не нарушай.
Нахмурилась, глядя на протянутый кусок пластика.
— И что теперь? — я напряглась.
— А что теперь? — удивился он.
— Что я теперь обязана сделать? Вот к чему все эти игры в рыцаря были, да? Что мне сделать? Отблагодарить тебя, денег дать или какой другой вариант?! — говорила я нервно и зло, буквально вываливая на него свои обвинения.
— Лиза, хватит уже во всём искать подвох, — устало попросил Ваня. А потом протянул руку и положил права в карман моей куртки.
Мне опять стало стыдно за своё поведение. Что ж я за мегера такая? Из-за моих слов ситуация вдруг потеряла свою лёгкость.
Ваня потёр переносицу.
— Иди уже.
— Вань…
— Идите, гражданка Илюшина, идите. Спать уже пора.
Я не знала, что ответить, поэтому пошла. В дверях оглянулась на него, он стоял на том же месте, засунув руки в карманы брюк и провожал меня взглядом.
Только когда окончательно скрылась в подъезде, поняла, что он так и не попросил моего номера телефона. Да и вообще, ни разу не поднял вопрос дальнейшего общения. На душе стало горько и обидно. Попыталась отогнать эти мысли от себя, но так и не смогла полностью погасить своего разочарование.
Глава 14
Мы бродячие артисты,
Мы в дороге день за днем.
И фургончик в поле чистом,
Это наш привычный дом.
Мы великие таланты,
Но понятны и просты.
Мы певцы и музыканты,
Акробаты и шуты.
(с) Весёлые ребята
Державин бежал за мной по коридору и кричал.
