От его пристального внимания стало очень стыдно. Даже непроизвольно повернулась, чтобы по возможности спрятать свою «беременность».
Наверное, я побледнела, потому что Бражников, который всё ещё ждал моего ответа, сурово спросил:
— Девушка, с вами всё в порядке?
— Да-да, — нервно закивала я. — Голова немного закружилась.
Заставила себе перестать смотреть на Ваньку и полностью сосредоточиться на своём собеседнике.
— Возможно, есть какой-то способ, дать Олегу ещё один шанс? Он обязательно закроет все долги. Обязательно…
Пока я заканчивала свой разговор с Бражниковым, Ванька продолжал стоять и смотреть, чем страшно меня нервировал. Но, наверное, именно это мне и помогло. Потому что суровый полковник дрогнул и дал своё позволение на то, чтобы Федоренков пришёл в понедельник на кафедру, где должны сообщить график пересдач. Долго его благодарила, даже слезу попыталась из себя выдавить, но получилось так себе.
Когда полковнику всё-таки удалось избавиться от благодарной меня, мы вдруг очень резко остались с Ваней вдвоём. Стояли друг напротив друга и опять играли в гляделки. Я нервно кусала губы, а он хмурился.
Не выдержала, развернулась и побежала куда-то, на автомате придерживая подушку, чтобы не вылетела. Он догнал меня моментально, резко выскочив перед самым моим носом.
— Уйди, — зашипела я. Было очень противно от того, что он видел меня такой. Такой правильный Ванька с его голубыми глазами, белыми кудрями и рыцарскими замашками. И я — актриса погорелого театра.
Но Ваня и не думал двигаться с места.
— Лиза, что это было?
— Не твоё дело!
— Лиза! — в этот момент он зыркнул на меня так, что очень захотелось пойти в церковь и исповедаться во всех своих грехах. Почему-то только рядом с ним я начинала чувствовать себя плохой и неправильной, хотя он ведь пока меня не в чём и не обвинял.
— Работа, это была работа!
— Ходить и выпрашивать оценки? — недовольным тоном уточнил Иван.
— Делать так, чтобы человеку дали ещё один шанс, — по-другому вывернула я его слова. — А дальше как получится. Либо сдаст, либо нет. И ничего плохого в этом нет. Всё честно!
— Если всё честно, тогда это что? — он указал на мой накладной живот. Из-за чего я ещё больше разнервничалась. Пришлось прибегать к излюбленной тактике, где лучшая защита — это нападение.
— А это, милый, результат нашей любви!
— Что?! — офигел Ваня.
В этот момент я изловчилась и достала подушку из-под платья, даже не задрав подол.
— Как что?! Ночь же ты со мной провёл? Провёл. И по-моему очень даже незабываемую. Теперь вот, пожинаем плоды, — и с силой пихнула ему эту злосчастную подушку. Ванька чисто рефлекторно её поймал, в этот момент я попыталась его обогнуть, но он преградил мне путь.
— Я хотел позвонить, — как-то растерянно и невпопад заявил он.
Значит, понял о чём я. Впрочем, я и сама только в этот момент начала осознавать, как же сильно на него злилась за то, что он пропал.
— Замечательно! Куда позвонить, в рельсу? У тебя и номера моего нет.
— Почему нет? Есть! Я из протокола запомнил.
Это он сказал совершенно зря, потому что я в конец разобиделась. Одно дело, думать, что он не звонит, потому что у него номера моего нет, а другое, знать, что эта скотина могла позвонить, и пропала.
— Великолепно! Ну так давай, звони! Чего ждёшь-то? Или всё твоё рыцарство закончилось? И принц с приходом утра превратился в трусливую жабу? — орала всякий бред. И это ведь была не та рассчётливая злость, которой меня учил Кирсанов. Это было что-то очень личное и ранимое. Только думать я об этом тогда не могла. — Если ты думаешь, что я буду дальше ждать…
— Ага! — победно воскликнул он, не дав закончить мне мою тираду. А потом с какой-то ошалелой от счастья улыбкой уточнил. — Значит, ждала?
— Вот ещё! — презрительно фыркнула я и в очередной раз залилась краской, словно пойманная на месте преступления. — Ничего я не ждала.
Но Ваньку уже было не остановить. Стоял и улыбался, а ещё сверкал этими своими голубыми глазами.
— Вот чего ты лыбишься, а?!
— Тебе радуюсь.
Как всегда он сумел меня удивить. Опять замерла, открыв рот. Правда, Ваня не стал терять времени даром, наклонился ко мне и начал застёгивать молнию на моей куртке. Потом ещё и пояснил:
— Замёрзнешь.
Взял меня за руку и повёл в сторону остановки.
— Куда мы?
— Домой. Буду провожать тебя опять. Или ты хочешь пешком?
Когда мы ехали в троллейбусе, я не выдержала и спросила:
— Где ты был?
— Думал, как к тебе подступиться.
— Неделю?
— Знаешь, с тем как ты сопротивляешься, тут и месяца будет мало.
Уже у самого моего подъезда он почти вплотную наклонился к моему лицу, отчего у меня дыхание сбилось. Думала, что поцелует, а он зашептал.
— Лиза, а можно я тебе позвоню?
— И это всё? — так же шёпотом поинтересовалась я.
— Если скажешь, что можно, будет всё остальное.
— Тогда да, можно…
Ванька по-озорному улыбнулся и легко чмокнул меня в лоб
Было одновременно и приятно, и обидно. У меня тут первый поцелуй в жизни, а он издевается. Уже открыла рот, чтобы начать возмущаться, но Иван опередил меня, накрыв мои губы своим горячим поцелуем.
Глава 15
Вот тебе чувства
В них и причина любого искусства, мы ранены грустью
Но где-то на дне наших глаз я вижу надежду, между
Нами границы, страницы, вершины и катакомбы
Время любить, не время разбрасывать бомбы.
(с) Animal ДжаZ
— Чемезов, отстань! — пытаюсь я отбиться от Ваньки, но он лишь крепче прижимает меня к своей груди.
Шла с университета домой, когда налетел. Он часто так делал, появлялся неизвестно откуда и хватал меня, заключая в свои железные объятия. Я для проформы, конечно, возмущалась, что вызывало в нём лишь снисходительную улыбку. Не знаю, что он этим пытался мне сказать, что скучал или что рад видеть. А может быть, пытался доказать, что я его? Хотя кому это было доказывать? Я больше не с кем толком-то и не общалась. Даже Державин с нашими общими делами отошёл на второй план. Я продолжала писать рефераты и курсовые, но в активные авантюры уже не лезла. Ваня не запрещал, но я знала, что все эти игры ему не по душе.
