— Не будь занудой, Трикси, — я улыбнулась ей, чтобы разрядить обстановку. — Это может быть весело.
Опустив малявку на пол, я встала на четвереньки и принялась рыть руками пол, как собаки роют лапами землю. За Лоу не заржавело — маленькие коготки царапали паркет, пух летел в разные стороны. Веселье началось! Нам с малявкой нравилась эта затея, а вот няня вышла из себя.
— Прекратите! — заорала, превращаясь в спелую помидорину.
— Чего такого? — я замерла и вопросительно уставилась на неё. — Потом приберём.
— Тебе сколько лет, мамаша?! Ведёшь себя как щенок!
Волчонок фыркнула, избавив себя от пёрышка на носу, а потом потопала к няньке. Остановилась у её ноги, подняла голову — клянусь, это был взгляд великой мстительницы — рыкнула и укусила её за лодыжку. Трикси взывала.
— Ты вылетишь из этого дома, клянусь! — вопила, тыкая в меня пальцем.
— За что? — я не смогла сдержать смех.
— За всё!
Укушенная и оскорблённая похромала к двери. Наверное, Михею жаловаться пошла. Да и чёрт с ней.
— Лоу, гляди — снегопад! — я зачерпнула горсть перьев и подбросила их над головой.
* * *
Вошёл в комнату брата, сжимая в руке пачку бумаг. Он валялся на кровати и мечтательно пялился в потолок. Прекрасно понимал, что у младшего на уме, но лучше об этом не думать...
— Обрати внимание, — бросил бумаги на кровать.
— Что это? — Марк лениво повернул голову.
— Анкеты. В школу нужен учитель языка и легенд. Выбери, пригласи, встреть и размести.
— Но этим ты занимаешься, — он присел на кровати. — Ты ведь не доверишь мне выбрать нового члена стаи?
— Уже доверил.
Брат пробежался глазами по строчкам и сунул лист под низ стопки — небрежное отношение к делу. Меня это не устраивало, но я молчал. Пусть хотя бы начнёт, дальше разберёмся.
— Эта, — протянул мне анкету. — Подходит.
Я взял лист в руки — молодая волчица с севера, Ульяна Грозова. Судя по тому, что она о себе написала — опыта работы нет. Только-только образование получила.
— Посмотри ещё, — попытался вернуть Марку бумагу, но он не взял.
— Ты сказал, что готов доверить выбор мне. Я выбрал.
— Она слишком молода, без опыта.
— Постареет, опыта наберётся.
В школе Левенроса работают хорошие учителя, лично каждого на работу принимал, а эта северянка… Ладно, Боги с ней.
— Грозова так Грозова, — я кивнул, усаживаясь на стул.
— Ты не заболел, Мих? — Марк однобоко улыбнулся. — Как-то слишком просто согласился.
— Ты должен понять, что такое ответственность.
— Дело не в этом, — поджав губы, вздохнул. — Ты хочешь загрузить меня делами, чтобы не мешал тебе трахать Роксану. Яйца гудят? Да, Мих?
— Никому не позволю так со мной разговаривать! — я вскочил со стула и прижал младшего к кровати.
Каждое слово Марка, как хорошо заточенный нож вошло мне в печень. Именно в этом органе он у меня засел, со своими закидонами.
— Решил меня прикончить? — брат даже не пытался освободиться. — Дава-а-ай! — его губы растянулись в злой улыбке.
Он бесил меня, зная, что не причиню ему серьёзного вреда. Семья и стая для меня — святое.
— Займись делом и не попадайся мне на глаза, — тяжело дыша, отпустил засранца. — Узнаю, что снова вертишься возле дикарки…
Хотелось плюнуть под ноги, да ковёр у мелкого в спальне дорогой.
— Пусть Роксана сама выберет, — он зло посмотрел на меня.
— У тебя мозги поплыли, сосунок! — заорал и дал кулаком в стену. — Дикарка никого выбирать не будет, — убавил громкость, замер, глядя на трещину расколовшую лакированную деревянную панель. — Дикарка здесь, чтобы помочь моей дочери, твоей племяннице… — я выпрямился, одёрнул рубашку. — Сегодня ты поведёшь охоту.
— Но это целая неделя! — на лице брата за мгновение сменилось несколько эмоций. — Понятно… Сплавить меня решил.
На охоту стаю мог повести только вожак или второй волк после вожака. На этот раз поведёт Марк — без вариантов. Отказаться от священного долга он не мог.
— Думай, что хочешь, — рявкнул, направляясь к двери. — Я не вечный, — остановился у порога. — Учись быть лидером.
— Пообещай, что не прикоснёшься к Роксане, — в голосе младшего скрежетал металл. — Пообещай мне, Мих...
Я молча вышел из комнаты.
* * *
Мы довели бардак в детской до совершенства, было весело. На время позабыла, что играю с оборотнем, но Лоу напомнила. Не успела я отойти от игры со щенком, а передо мной уже стояла девочка с чёрными кудряшками.
Начался мой персональный ад.
— Мам! — взвизгнув, Лоу повисла у меня на шее. — Ты пришла, мам!
Обняв малышку, невольно вспомнила своё детство — мать родила меня, но так и не смогла полюбить. Отец много работал, почти не появлялся дома, а она прекрасно чувствовала себя в роли домохозяйки. Правда, хозяйничать она не спешила. Весь день сидела на диване перед теликом с сигаретой — в одной руке, банкой пива — в другой. Папа говорил, что у неё депрессия, даже заставил сходить к психоаналитику. Ничего не изменилось.
— Всё будет хорошо… — я сама не поняла, зачем это сказала.
— Ого! — Лоу оторвала голову от моего плеча, рассматривая разгромленную детскую. — Ничего себе!
Малышка выглядела так, будто видела бедлам впервые и не участвовала в процессе. Провалы в памяти? Об это Михей не говорил.
— Давай-ка оденем тебя, — опустила девочку на пол и подошла к шкафу.
Полки едва не прогибались от тяжести, а в отделе для плечиков я с трудом просунула руку между платьями.
— Хочу самое красивое, — заявила малышка, помогая мне рыться в девчачьем раю. — Хочу быть такой же красивой, как ты, мам.
На мне страшная растянутая кофта и выражение лица — «мой мир не будет прежнем», но мама всегда самая красивая. Вот чёрт… Внутри всё перевернулось.
— Ты — самая красивая, Лоу.
Надо улыбнуться, а у меня слёзы в глазах. Совсем расквасилась.
Перебрав не один десяток вариантов, мы остановились на ярко розовом платье с кружевами и бантиками. Принцесса есть принцесса.
— Значит, ты не помнишь, как мы с тобой тут всё разнесли? — с трудом, но я отогнала от себя меланхолию.
— Не-а, — девочка тряхнула кудрями, — я ничего не помню, когда превращаюсь.
— Странно… Вчера в поезде ты сказала, что я принесла тебя в сумке.
— Да, — подтвердила задумчиво, — там было мягко.
Лоу выглядела растерянной.
