Направляясь в сторону выхода, Надя подошла к девушке за прилавком. Высокого парня рядом с ней не было.
— Понравилось? — спросила она.
— Понравилось! — ответила Надежда. — А скажите, здесь… только массаж делают или оказывают какие-то другие услуги… например, мужчинам?
— Какие услуги?
— Ну… — Надя не знала, как понятнее сказать и что бы такое соврать, чтобы служащая не догадалась об истинной цели ее расспросов. — Например, я хочу сделать подарок одному человеку. Что здесь, кроме массажа… могут предложить? Девушку можно заказать?
— Приводите его к нам на массаж… или можно организовать восточный танец, но это не здесь.
Надежда поняла, что ничего стоящего выведать она не сможет. Или действительно ничего криминального в этом заведении нет, или это криминальное скрыто очень далеко от посторонних глаз.
Заведение закрывалось. Надя вернулась в ресторанчик напротив, снова присела за столик на веранде, заказала кофе и набрала номер Юрия.
Он, похоже, уже ждал ее звонка и заметно нервничал.
— Надюша, как дела? Ты где? — спросил он.
— У меня все хорошо. Вернее, никак и совсем не хорошо в плане информации. Я зашла в это заведение, мне сделали массаж лица… ничего подозрительного я не увидела.
— Так это же замечательно! Удовольствие хоть получила? — засмеялся Юрий. Чувствовалось, что он успокоился.
— Удовольствие-то получила, но не нашла ничего кроме массажного салона и турецкой бани. Заведение уже закрывается, ну… и все. Ночью они не работают. Пока не похоже, что там какая-то ночная активность есть. Вот и свет в окнах гаснет. А дневная деятельность вся на виду. Я в каждое помещение заглянула. Понаблюдаю немножко и вернусь в отель.
Юрий одобрил ее решение возвращаться в отель, но хотел быть уверенным, что она туда действительно поедет. Надежда пообещала позвонить еще раз и принялась смаковать удивительно вкусный и ароматный кофе из маленькой фарфоровой чашечки, которую даже просто держать в руках было приятно. После одной выпитой порции она заказала еще одну. Потом — еще. Последнюю чашку пила уже без первоначального восторга. Так и не дождавшись ничего интересного, Надя расплатилась и направилась по ярко освещенной улице в обратный путь. К этому времени все окна в здании массажного салона погасли. Несмотря на большую дозу кофеина, ей хотелось спать. Сказывались усталость и впечатления прожитого дня.
Сама не заметила, как оказалась у своего импровизированного тайника — в глухом переулке с платанами. Это укромное, поросшее густой зеленью место освещалось не так хорошо, как центральные улицы. Было страшновато. Подождав, когда глаза привыкнут к темноте, Надежда осмотрелась. Убедившись, что никто ее не видит, забрала пакет и быстро зашагала назад.
Доехав до остановки «Султанахмет», почувствовала себя почти дома. Вдоль улиц здесь стояло множество ярких фонарей, вдали виднелись подсвеченные стены Айя-Софии. Неторопливо прошла уже знакомой дорогой мимо фонтана с тремя чашами и национальным узором, прогулялась под разноцветными огоньками, развешанными на ветвях деревьев, свернула в уютную, уже почти свою улочку. Отель «Зейнеп Султан» светился стеклянными витражами, перед входом мирно горел фонарик. Надя оглянулась назад и замерла от чудесной картины: на фоне иссиня-черного неба виднелась мягко сияющая Айя-София с одним из минаретов, а в небе — прямо над ее куполом — висел ясный месяц…
Портье, окинув Надежду сонным взглядом, молча выдал ей ключ от номера. Открыв дверь и сбросив босоножки, женщина устало развалилась в кресле и позвонила Юрию.
— Я в номере, Юра.
— Хорошо. Устала?
— Кажется, да, — неуверенно ответила она…
* * *
Утром Надежда проснулась от веселого солнечного лучика, заглядывающего в зазор между неплотно сдвинутыми полосками жалюзи. Не торопясь поднялась с постели, прогоняя остатки сна, приняла душ. Вышла на завтрак в кафе — на террасу второго этажа. Отсюда открывался вид на Айя-Софию, что опять привело Надю в неописуемый восторг. Она присела за свободный столик и некоторое время предавалась созерцанию окрестностей.
«Сказка, да и только! — подумала Устинова. — Если бы не тревога об Ирине, я, наверное, лопнула бы от восторга?.. Да нет, если бы не исчезновение девочки, вряд ли бы я здесь когда-нибудь оказалась», — здраво рассудила она. Надежда, в принципе, была женщиной, способной рассуждать здраво… иногда.
Она перевела взгляд в другую сторону и увидела небольшой дворик: на первый взгляд территория казалась заброшенной, здесь лишь росли три высоких платана. Над террасой, в направлении густой зелени деревьев, пролетали птицы с длинными хвостами, напоминавшие сорок. Присмотревшись, Надя поняла, что это попугаи, и в очередной раз пришла в восторг.
Завтрак в отеле был организован по типу «шведского стола», но достаточно скудного. Аппетитные ломти румяного батона, который в России называют «турецким», были разложены на широком подносе. Вареные яйца, тонкие пластики колбасы, сливочное масло, мягкий сыр и джемы в крошечных пачечках, да еще зеленые яблоки — вот и весь ассортимент, предложенный вниманию туристов. Надежда взяла яйцо, пару кусочков хлеба, по пачечке масла, сыра и джема. Налила в белоснежную фарфоровую чашку кофе. Зеленые яблоки выглядели не слишком соблазнительно, и она решила обойтись без этого совсем не экзотического фрукта. Как говорится, «я у батюшки и лучше едала».
С аппетитом откусывая хрустящие бутерброды и запивая их горячим кофе, оказавшимся неожиданно вкусным, она любовалась видом на Айя-Софию. Один из четырех минаретов находился в состоянии ремонта: его скрывали сооруженные из деревянных досок леса. Солнце ярко освещало окрестности и слепило глаза, играя своими утренними лучиками.
Взгляд Надежды скользнул по куполу небольшой мечети, располагающейся по соседству с отелем, затем — по единственному ее минарету. Ограждение круговой терраски вокруг отбрасывало причудливую тень на его круглую стену, выложенную из красного кирпича с вставками из белых блоков. Надя обратила внимание на громкоговорители, вмонтированные между камней. «Вот как теперь созывают правоверных мусульман на молитву, — подумала она, — и здесь — технический прогресс!»
Закончив завтрак, Устинова посидела еще несколько минут за столиком, просто расслабляясь и наслаждаясь моментом, сделала несколько снимков, после чего вернулась в номер и стала собираться. Надела длинный цветастый сарафан, снова спрятала свои пышные кудряшки под черный парик, накрепко зафиксировав его приколками, густо накрасила брови и ресницы несмываемой тушью. Подвела губы ярко-лиловой помадой — таким цветом она обычно никогда не пользовалась, справедливо полагая, что он ей не идет. На этом решила завершить надругательство над собственной внешностью.
Критически осмотрев свое отражение, отметила, что вряд ли кто-то из знакомых сможет ее узнать.
Надя положила пакет с запасной одеждой во вместительную сумку, расшитую пайетками, и отправилась в путь. Она еще не успела выйти из номера, когда раздался музыкальный сигнал ее основного телефона — того, который она оставила в ящике прикроватной тумбочки.
