— Ну что ж, раз деньги нигде не проходят, то это несколько облегчает задачу, — задумчиво произнес Юрий, — ведь никто из наших «знакомых» ничего о них не сказал, никто не заявил о пропаже. Хозяин того сейфа и его содержимого, скорее всего, владелец заведения, то есть Мустафа. Возможно, он и его люди постараются найти вас, когда выйдут на свободу. Правда, это будет очень нескоро. Или поручат это кому-нибудь, кто остался на свободе, пока будут отбывать наказание. Тогда — гораздо раньше…
Надежде такая перспектива не особо понравилась, но не сильно испугала.
— Но ты же меня защитишь? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Надя.
— Да уж постараюсь, — заверил Юрий. — А девушек поселили до окончания расследования в одном… как бы это сказать… отеле, как у нас говорят — в «ведомственной гостинице». Ты можешь с ними встретиться.
— А не можем мы увидеться на нейтральной территории?
— Почему — нет? Они же свободны, — удивился Юрий.
— Юра, а сколько девушек освободили? — спросила Надежда.
— Восемь танцовщиц обнаружили у Мехмеда и одну — у Османа. Пять — из России и Украины, две — из Молдавии и одна — местная русская, сбежала от мужа-турка. Еще старшая у них была — Эльза. Настоящее имя — Ольга. Русская. Ее задержали за хранение наркотиков. Она сейчас в тюрьме для иностранцев… Не совсем понятно пока, какую роль она играла во всем этом безобразии, но на жертву не похожа. Больше пока никого не нашли. И до сих пор не знаем, куда эти дельцы отправляли «провинившихся» девчонок. Есть, правда, одна зацепочка…
— А у Османа Юлю нашли?
— Юлю…
— А других девушек, которых куда-то увозили в наказание… как с ними быть?
— Непросто все, Надюша. Как мы можем искать тех, чьих настоящих имен даже не знаем? Документов нет… Ты вот в курсе, что настоящее имя Юли — Олеся? Гражданка Украины…
— Да? Она говорила мне, что мама у нее где-то под Одессой, но про имя — умолчала.
— Вот именно. Они и сами не всегда знали настоящие имена друг друга. И общались-то почти всегда в присутствии кого-то из… администрации заведения, если можно так сказать. И как их разыскивать? Можно только рассчитывать на показания Мехмеда и Мурата. Но они утверждают, что дальнейшей судьбой танцовщиц занимался Осман. А он мертв. Конечно, верить им нельзя. Будем работать, но… непросто здесь все… Мы знаем только то, что само по себе вскрывается по факту. Но даже это надо доказывать! Все здесь друг друга покрывают. Восток, одним словом… Мустафа — владелец нескольких заведений, в том числе того, откуда вы сбежали. Осман там работал управляющим. Мустафа задержан за другие дела, и в остальных его заведениях нет ни девушек, ни танцев, ничего такого. Ни-че-го! — по слогам произнес Юрий. — Искать надо, искать… но мы в чужой стране и ограничены в полномочиях.
— А как же местная полиция?
— По-разному… полиция…
Надежде стало грустно при мысли о том, что девушкам, которых увезли раньше, они не смогли помочь…
— Если девчонки общались только в присутствии кого-то из «администрации», то почему они Иринку поместили в комнату с другой девушкой, которая ей рассказала так много? — спросила Устинова. — Зачем им свидетель?
— Вот и думай — зачем да почему, — ответил Юрий, — может быть, потому, что сбыть они ее хотели туда, откуда она точно не вернулась бы… И мы пока не знаем — куда. Да и неразговорчивый они народ… в силу деятельности. К тому же, такие дела, несмотря на их многочисленность, зачастую закрываются за недоказанностью.
— Как — за недоказанностью? Разве девушки не дают показаний? — возмутилась Надежда.
— Сейчас — дают. Все, что касается покупателей, — выкладывают. Но когда вернутся домой — посмотрим! Там ведь надо будет изобличить вербовщиков, которые пока на свободе. Это же целая промышленность — вербовка, транспортировка, распределение по… салонам, с позволения сказать… Проблема обычно в том, чтобы найти жертву, которая согласилась бы дать показания.
— Это же квалифицируется как торговля людьми? То, как они сюда попали, и… то, что было потом?
— С точки зрения статьи 127 УК РФ, опубликование объявлений по трудоустройству за границей, фактически имеющее целью использование лица для проституции другими лицами, содержит признаки состава вербовки как одной из разновидностей торговли людьми. Но цель в данном случае труднодоказуема. Сексуальное рабство — одно из самых скрытых. Девушки часто не готовы рассказывать о том, что с ними произошло, ни родственникам, ни милиции. Чаще всего жертвы торговли людьми растеряны, запуганы, травмированы, находятся в стрессовом состоянии и боятся мести со стороны вербовщиков или покупателей…
— А как же меры по защите свидетелей… и жертв?
— Солнышко, к сожалению, целостной системы защиты и помощи пострадавшим от торговли людьми от момента идентификации жертвы до предоставления убежища и дальнейшей реабилитации в России пока нет по ряду объективных и субъективных причин.
— И какие — объективные?
— Трудность идентификации самих жертв, например, когда пострадавшая не стремится быть раскрытой, а, наоборот, старается утаить свою историю.
— А субъективные?
— Субъективные… Для реализации Закона о государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства из бюджета должны быть выделены достаточные средства.
— Ну, понятно… средств, как всегда, не хватает… Может быть, проще тогда проводить работу по предупреждению работорговли?
— Возможно! И тут, надо сказать, большое упущение. Да и как убедить мечтающих о красивой жизни девчонок, что фирмы, которые ищут кандидаток на работу за границей по объявлению или лично, на самом деле набирают будущих сексуальных рабынь, какую бы сферу деятельности и должность они им ни предлагали! В Турции ни няней, ни даже уборщицей официально устроиться невозможно: здесь высокий уровень безработицы, им своих бы «нянь» пристроить! В России же пока нет правовой базы, позволяющей контролировать организации, трудоустраивающие наших граждан за рубежом.
— Да уж…
— Потому к нашим соотечественницам и отношение соответствующее сложилось: турки прекрасно знают, что российских девушек вряд ли кто-то будет защищать в чужой стране. Бывает, что и туристические агентства не гнушаются такими делами. Была одна фирма под названием «Меридиан», которая предлагала девушкам не только отдохнуть в Испании, например, но и подработать в процессе — пособирать фрукты. Нетрудно догадаться, где они оказывались и какие «фрукты» им приходилось собирать.
— Юра, ну а серьезные механизмы по освобождению наших граждан какие-то есть? Ты вот, например, не просто так здесь бываешь?
— Это все, к сожалению, эпизодически, Надюша. Сотрудничаем, конечно, с ФСБ, с Интерполом… Кстати, мне предлагают место в Центральном национальном бюро Интерпола. Ты не возражаешь? Ладно?
— А почему я должна возражать? — удивилась Надежда. — У тебя будет больше возможностей по раскрытию разных… подобных дел! Да и кто я такая, чтобы возражать?
