— Мама тебе сама почитает, дома, — сухо ответил «дядя Юла».
Девочка обиженно сквасила пухлые губки.
— Ну что, с днем рождения тебя, милый! — провозгласила Татьяна, поднимая бокал.
— Ну что, с днем рождения тебя, милый! — повторила Надежда с невозмутимой улыбкой на лице.
Юрий сидел за столом, обхватив голову руками. К своему бокалу он не притронулся и на поздравления не отреагировал.
— Пойдем, я тебе почитаю, — предложила Надежда, взяв девочку за руку. Ей не доставляло особого удовольствия общество жены любимого, а слушать эту семейную ссору было и вовсе невыносимо. Под недоуменные взгляды ругающихся супругов Надя вывела девочку из зала.
— Тебя как зовут? — спросила она.
— Малина! — пролепетала малышка, следуя за Надеждой в спальню.
Сидя на заправленной кровати, Надя читала Марине книжку Сутеева «Сказки и картинки» с рисунками автора. Девочка внимательно слушала, доверчиво прижимаясь к «чужой тете», рассматривая красочные странички и стараясь не пропустить ни слова. Из зала доносился громкий разговор Юрия и Татьяны.
— У меня деньги кончились! — слышался из соседней комнаты крик блондинки. — Квартиру-то дочери он купил, а деньги приносит два раза в год… еще и расписки требует, — жаловалась она.
— Купил квартиру? Тогда почему бы твоему сыну не пожить в той квартире, которую я вам оставил?
— Там квартиранты! Надо же нам на что-то жить!
— На работу не пробовала устроиться?
— Да кто меня возьмет! Сколько я не работала-то!.. Или мне идти на рынок торговать?.. Да и ребенком должен кто-то заниматься!
— Ну а я-то тут причем? От меня ты что хочешь?
— А я все еще твоя жена! — истерично кричала Татьяна.
— По документам! А фактически мы давно чужие люди. Ты меня не слышишь? Впрочем, как и всегда. Кстати, а ты знаешь, как таких жен называют?
— Не хами! — взвизгнула оскорбленная дамочка.
— Так мне самому на развод подать?
— Но я хочу сохранить семью! Мне надоело зависеть от этого эгоиста!
— Таня, о сохранении семьи тебе надо было шесть лет назад задуматься! Если вообще она была — семья…
— Но ты же должен меня понять! Надо уметь прощать! Ты же всегда был великодушным!
— А-а, так тебе нужно мое прощение? Я тебя прощаю, — спокойно произнес Юрий.
Надежда дочитывала уже четвертую сказку. Терпение ее подошло к концу. Бурные объяснения в соседней комнате не утихали. Татьяна, похоже, уходить не собиралась.
— Ну, хватит, Марина. Посиди здесь тихонько, деточка, книжку посмотри. А мне пора идти, — сказала Надежда.
— К себе домой? — спросила Марина.
— Да, детка, к себе домой, — с горечью в голосе ответила женщина.
— К своим деткам?
— К своим деткам, — грустно улыбнулась она.
Марина уселась в большое кожаное кресло.
— Передай, пожалуйста, это колечко дяде Юре, когда я уйду, — попросила Надежда, отдавая девочке подаренный Юрием в Стамбуле перстенек.
— Пеледам, — пообещала малышка.
Надя быстро собрала свои вещи и, стараясь не шуметь, вышла из квартиры. У нее не осталось сил выносить этот кошмар. Истеричный крик Татьяны доносился даже на лестничную площадку.
Не чувствуя под собой ног, зашла в лифт. Обида сдавила горло. В груди — там, где раньше она чувствовала теплый комочек счастья, — теперь образовались холодящая невесомость и пустота. Слезы катились из глаз, но Надежда их не замечала. Вышла из подъезда, направилась в сквер, расположенный неподалеку: надо было где-то проплакаться, успокоиться и прийти в себя после случившегося. Посидела на скамейке, пытаясь собраться с мыслями, после чего направилась к шоссе, не замечая тяжести сумки. Она шла в нарядном платьице, в босоножках на высоких каблучках, с прической, уложенной красивыми кудряшками, такая, какой хотела быть на ожидаемом праздничном ужине с Юрием. Слезы застилали глаза и теплыми струйками текли по щекам. Чемодан с подарками катился на колесиках, подпрыгивая на неровностях тротуара. Раздалась мелодия ее мобильного телефона. Она не стала отвечать. В каком-то жутком оцепенении добралась до метро, спустилась в подземку, доехала до станции «Комсомольская», знакомыми переходами прошла к перрону Казанского вокзала и вспомнила, что у нее нет билета.
Ее мобильник, не переставая, наигрывал мелодию вызова: это была «Шутка» Баха, которую она сама выбрала недавно. «Какая ассоциация… шутка, — подумала Надежда, — так это была шутка! Ну, ладно… переживем».
В кассе Казанского вокзала купила билет на ближайший поезд.
«Ну, вот и домой. Закончились мои приключения! И детективные, и романтические. Вот все и встало на свои места, — с горечью решила женщина, — а я-то размечталась, дура! Уши развесила! Наивная! Пора понять уже, что сказок в жизни не бывает!»
Через три часа она лежала на верхней полке в полупустом купе.
«”Любовь… когда ничего не страшно и не стыдно! … когда не предадут… когда верят”, — вспомнила она цитату Экзюпери. — Все это в идеале! А еще Маленький принц говорил: ”…когда даешь себя приручить, то потом случается и плакать”, и это почему-то со мной куда чаще бывает!»
Наконец ей надоело себя жалеть. Она смотрела в окно на привокзальные постройки, на остающиеся позади — как во времени, так и в пространстве — московские виды.
«Надо позвонить домой, пока есть связь», — подумала Надежда и взяла телефон. Увидела сообщение о двадцати двух непринятых вызовах… от Юрия. Снова раздался звонок. Надя бросила взгляд на экран. Номер незнакомый.
— Алло, — произнесла она и сама не узнала свой голос, таким он был тусклым и унылым.
— Надюша, ты где? Зачем ты ушла? — это был Юра.
— Я в поезде, еду домой, — пролепетала она, выходя из купе в коридор.
— А я… тебя в аэропорту ищу, — упавшим голосом проговорил он, — Наденька, милая, давай ты выйдешь на ближайшей станции… а я за тобой приеду. Хорошо?
— Юра, а ты с женой-то помирился? Выяснил отношения?
— Никаких отношений с ней у меня давно нет и быть не может! И жена моя — ты!
— Так почему же ты ей об этом не сказал?
— Чтобы ты назвала меня самоуверенным нахалом?
— А тебя это больше всего волновало в тот момент? Нет, Юра, в данной ситуации я… именно то, что она сказала! А она — законная жена, и вообще, что же ты не развелся до сих пор, если не считаешь ее женой?
— Да противно мне было этим заниматься! А ей и не надо было.
— Юра, ну хватит! Меня не интересуют подробности твоей семейной жизни! — заявила Надя. Подумала, что зачем тогда она сама об этих подробностях спрашивает, и разозлилась на себя. — Господи, ты же мне такие слова говорил! А сам…
