– И еще разница в том, что она мне не родная. Скажи лучше, что там у вас стряслось после приема во дворце?
– О, это было что-то совершенно невероятное! Представляешь, какой-то сумасшедший прицелился в нас из револьвера?!
– Твоя мама кое-что мне уже рассказала. Ты, должно быть, жутко перепугалась?
– Нет, я была слишком занята, успокаивая маму. Вот потом мне действительно стало страшно. Но во дворце ты говорила, что тебе нужно со мной как следует потолковать. О чем же?
– Ах, ну да! Послушай… – Она отвела Шарлотту в сторону, подальше от молодых людей. – Я выяснила, как они выбираются наружу.
– Кто?
– Да дети же!
– Ух ты! – Шарлотта вся обратилась в слух. – Говори же, как?
– Они выходят между ног, – тихо сказала Белинда. – Из той дырочки, откуда ты мочишься.
– Но она же очень маленькая!
– Она сильно растягивается.
«Какой ужас!» – подумала Шарлотта.
– Но это еще не все, – продолжала Белинда. – Я узнала, как они получаются.
– Как?
Теперь Белинда взяла Шарлотту под локоть и увела в самый дальний угол комнаты. Они встали у зеркала, обрамленного гирляндами из роз. Белинда перешла почти на шепот:
– Когда ты выходишь замуж, тебе полагается спать с мужем в одной постели.
– Неужели?
– Да.
– Но у папы с мамой спальни раздельные.
– Но они совмещены друг с другом, так?
– Верно.
– Это для того, чтобы они могли лечь в одну постель.
– Зачем?
– А затем, что для зачатия ребенка муж должен вставить свой пенис в это самое твое местечко, откуда потом появится младенец.
– А что такое пенис?
– Господи! Да та штука, которая у мужчин между ног. Ты что, никогда не видела статую Давида Микеланджело?
– Нет.
– Так вот, они тоже мочатся из той штуки. Она еще похожа на палец.
– И нужно сделать это, чтобы зачать ребенка?
– Да.
– И все женатые люди должны этим заниматься?
– Да.
– У меня мурашки по коже от страха. Кто тебе рассказал все это?
– Виола Понтадариви. Она побожилась, что это правда!
Но Шарлотта и так понимала, что это правда. Она слушала подругу с ощущением, будто ей напоминали о чем-то забытом. Не в силах объяснить почему, ей сразу показалось: да, это разумное объяснение. И в то же время физически вызывало дурноту. Как иногда во сне, когда ей виделось, что какое-то ее подозрение подтверждается, или, спящая, она боялась упасть и все-таки начинала падать.
– Что ж, я только рада, что ты все выяснила, – сказала она, взяв себя в руки. – Выйти замуж, ничего об этом не зная… Как неловко это должно быть!
– Предполагается, что мама должна рассказать тебе обо всем вечером накануне свадьбы, но если твоя матушка слишком стеснительна… Тогда ты все узнаешь, только когда оно уже начнет происходить.
– Значит, нам надо только благодарить Виолу Понтадариви! – Тут Шарлотту внезапно осенило. – А это как-то связано с… Ну, с кровотечениями, которые у нас теперь каждый месяц?
– Не знаю.
– Думаю, что связано. Мне кажется взаимосвязанным все, о чем взрослые стараются нам не говорить. Теперь хотя бы понятно почему. Звучит настолько неприятно!
– То, что тебе придется делать в постели, называется половым сношением, но, как говорит Виола, обычные люди называют это чуть ли не случкой или еще какими-то совсем вульгарными словами.
– Виола много чего знает.
– Ей повезло. У нее есть братья. Они давно ее просветили.
– А сами откуда узнали?
– От парней постарше в школе. У мальчишек только и разговоров что о таких вещах.
– Что ж, – призналась Шарлотта, – это все отвратительно, но в то же время до странности интригует.
Внезапно в зеркале у себя за спинами девушки увидели тетю Клариссу.
– О чем это вы тут шепчетесь в уголке? – спросила она.
Шарлотта мгновенно покраснела, но Кларисса задала вопрос явно проформы ради, поскольку, ничего не заметив, продолжила:
– Пожалуйста, Белинда, не прячься от гостей. Тебе необходимо как можно больше общаться с ними. Это ведь твой бал!
Она оставила их, и девушки двинулись сквозь череду комнат. Причем помещения для развлечения гостей располагались по кругу, и, пройди их все, можно было оказаться там, откуда начал, – на верхней площадке главной лестницы.
– Едва ли я смогу заставить себя делать все это, – сказала Шарлотта.
– А сумеешь удержаться? – лукаво улыбнулась Белинда.
– Что ты имеешь в виду?
– Точно не скажу, но мне кажется, что это может оказаться довольно приятно.
Шарлотта непонимающе уставилась на подругу, и Белинда вдруг смутилась.
– Прости, но мне надо идти танцевать, – проговорила она. – Еще увидимся сегодня.
И она сбежала вниз по лестнице. А Шарлотта смотрела ей вслед, гадая, сколько еще пугающих тайн предстоит ей узнать в жизни.
Она вернулась в столовую и взяла второй бокал шампанского. «До чего же странным способом, оказывается, воспроизводит себя род человеческий, – подумала она. – Вероятно, у животных это происходит так же. А птицы? Нет, птицы откладывают яйца. И слова-то какие! Пенис и случка… И каждый из сотен окружавших ее сейчас элегантных и образованных людей знал эти слова, но никогда не произносил вслух. И наверное, поэтому слова казались такими неприличными и вызывали неловкость. А поскольку они вызывали неловкость, их и старались избегать. Во всем этом заключалась какая-то нелепица. Если Создателю угодно, чтобы люди вступали друг с другом в случки, то почему же надо делать вид, будто ничего подобного не происходит?
Она допила вино и вышла к танцующим. Отец с матерью как раз танцевали польку, и получалось это у них великолепно. Мама уже полностью оправилась от случая в парке, но папа порой все еще хмурил лоб. Галстук и фрак очень ему шли. Когда нога давала о себе знать, он обычно не танцевал, но сегодня все явно было в полном порядке. Для столь крупного мужчины он двигался с поразительной легкостью. А мама просто чудно проводила время. В танце она всегда позволяла себе немного ослабить самоконтроль. Ее обычная холодная сдержанность пропадала, она сияла улыбкой, кокетливо открывая взорам точеные лодыжки.
Когда музыка смолкла, папа заметил Шарлотту и подошел к ней.
– Могу я осмелиться пригласить на танец леди Шарлотту?
– Конечно, милорд!
Зазвучал вальс. Отец все еще порой погружался в раздумья, но кружил ее в танце опытной рукой. «Интересно, а я умею вся сиять улыбкой, как мама? – подумала Шарлотта. – Вероятно, нет». Ей внезапно представилось, как отец с матерью занимаются этим в постели, и от подобной мысли ее едва не передернуло.
