– Здесь пусто, – сказал он.
В дверь постучали.
И все тут же заняли свои позиции. Уолден отошел к окну, чтобы быть подальше от двери и уйти с возможной линии огня. Он встал позади дивана, готовый залечь в любую секунду. Два сыщика расположились по сторонам комнаты с пистолетами в руках. Томсон же возвышался во весь рост прямо по центру, лишь частично укрывшись за массивным мягким креслом.
Стук повторился.
– Входите, не заперто! – откликнулся Томсон.
Дверь открылась, и вот убийца появился перед ними.
Уолден невольно вцепился в край дивана. Этот человек действительно выглядел устрашающе.
Высокий мужчина в котелке и черном плаще, застегнутом на все пуговицы до самой шеи. Удлиненной формы изможденное, бледное лицо. В левой руке – большой сосуд из коричневого стекла. Он мгновенно обвел комнату глазами и понял, что это ловушка.
Подняв бутыль, убийца выкрикнул одно слово:
– Нитро!
– Не стрелять! – тут же рявкнул своим детективам Томсон.
Уолден похолодел от страха. Он знал, что такое нитроглицерин. Если сосуд упадет на пол, они все погибнут. Ему так хотелось жить – а теперь он мог в долю секунды превратиться в пепел, сгорев в адском пламени взрыва.
Мертвая тишина затягивалась. Никто не двигался с места. Уолден не сводил глаз с лица преступника. Это было умное, злое, исполненное решимости лицо. В эти жуткие мгновения каждая его черта, казалось, глубоко впечатывалась в память Уолдена: нос с горбинкой, широкий рот, печальные глаза, густые черные волосы, видневшиеся из-под полей шляпы. «Это сумасшедший? – мелькнула мысль у Уолдена. – Или он до такой степени озлоблен? Бессердечен? Или же просто садист?» В лице читалось одно: этому человеку неведом страх.
Молчание нарушил Томсон:
– Сдавайтесь! Поставьте сосуд на пол. Не делайте глупостей.
Уолден же лихорадочно соображал: «Если полицейские откроют огонь и мужчина упадет, успею ли я подхватить бутыль до того, как она коснется пола? Нет, не успею».
Убийца продолжал стоять молча, высоко держа бутыль над головой. «Он смотрит на меня, а не на Томсона, – понял вдруг Уолден. – Он словно изучает меня, впитывает каждую подробность, хочет понять, что я собой представляю. Здесь что-то личное. Я ему интересен так же, как и он мне. Теперь, поняв, что Алекса тут нет, как он поступит?»
Между тем убийца обратился к Уолдену по-русски:
– А вы не такой тупой, как кажетесь на первый взгляд.
«Неужели он готов покончить с собой? – думал Уолден. – Угробит себя, а заодно и всех нас. Надо втянуть его в разговор…»
А потом мужчина пропал из вида.
Из коридора донесся топот ног. Уолден бросился к двери, но остальные трое опередили его.
В коридоре полицейские присели на колено, целясь из пистолетов. Уолден видел, как убегает преступник. Его шаги были неестественно затянутыми и плавными, левую руку он держал вытянутой вдоль тела, чтобы и на бегу бутыль оставалась в максимально статичном положении.
«Если она взорвется сейчас, – прикидывал Уолден, – достанет нас взрыв на таком расстоянии? Вероятно – нет».
Точно так же оценил ситуацию Томсон.
– Огонь! – скомандовал он.
Раздались два выстрела.
Убийца остановился и повернулся к ним.
«Ранен он или нет?»
Но в этот момент, сделав широкий замах, преступник метнул сосуд в их сторону.
Томсон и двое его подчиненных мгновенно растянулись на полу и вжались в него. Но Уолден сразу понял, что если нитроглицерин взорвется рядом с ними, это их не спасет.
Вращаясь в воздухе, бутыль летела к ним. Удариться в пол она должна была всего футах в пяти от Уолдена. Если она разобьется, смертоносного взрыва не избежать!
И Уолден, вытянув вперед руки, бросился навстречу летевшему снаряду, описывавшему пологую дугу. И поймал сосуд. Пальцы скользнули по стеклу. Он запаниковал, чувствуя, что может выронить бомбу, и вцепился в нее крепче.
«Боже милостивый! Не дай ей выскользнуть…»
И как футбольный вратарь, поймавший мяч, прижал бутыль к телу, смягчая грудью удар. Его развернуло в направлении полета бомбы, он потерял равновесие, упал на колени, но выпрямился, держа сосуд и в отчаянии думая: «Сейчас я умру!»
Но ничего не произошло.
Остальные в оцепенении смотрели на него, стоявшего на коленях и бережно державшего в руках бутыль, словно новорожденного младенца.
Один из сыщиков лишился при этом чувств.
Максим тоже изумленно вытаращил глаза на Уолдена, но лишь на мгновение, потом повернулся и бросился вниз по лестнице.
Уолден до глубины души поразил его. Нужно обладать стальными нервами, чтобы поймать бомбу!
Сзади донесся крик:
– Вперед! Взять его!
«Все повторяется, – подумал он. – Мне опять приходится спасаться бегством. Да что со мной такое?»
Лестнице, казалось, не будет конца. Сверху доносился торопливый топот. Громыхнул выстрел.
На очередной лестничной площадке Максим налетел на официанта с подносом. Официант упал, ложки и булочки разлетелись во все стороны.
Преследователи отставали от него на один или два пролета, когда он оказался у подножия лестницы. Он собрался с духом и вышел в вестибюль.
Там было по-прежнему многолюдно.
У него возникло чувство, словно он идет по тонкому, высоко натянутому канату.
Краем глаза он заметил тех двоих, в которых прежде вычислил детективов. Они оживленно о чем-то разговаривали, но выглядели встревоженными – до них явно донеслись звуки выстрелов.
Максим стал неторопливо пересекать холл, подавляя острейшее желание снова броситься бежать. Возникало ощущение, будто окружающие устремили свои взгляды именно на него. Сам же он смотрел прямо перед собой.
Добравшись до двери, он вышел наружу.
– Кеб, сэр? – спросил швейцар.
Максим тут же кинулся в поджидавший пассажира кеб, и тот тронулся с места. Когда коляска сворачивала на Стрэнд, у него появилась возможность оглянуться в сторону отеля. Полицейский из команды Томсона выскочил из двери. За ним следовали двое из вестибюля. Они заговорили со швейцаром, и тот указал им на кеб Максима. С пистолетами наготове сыщики побежали за ним.
Как обычно, мостовая была запружена транспортом, и вскоре кеб намертво встал посреди Стрэнда.
Максим выскочил из него.
– Эй, приятель! Что за дела? – выкрикнул кебмен.
Но Максим уже несся, огибая повозки и машины, к противоположной стороне улицы, откуда побежал к северной части города.
Бросил взгляд через плечо. Погоня за ним продолжалась.
