Родители сели в машину, и Притчард вывел ее на дорогу.
– В чем дело, Лидия? – спросил отец. – Ты словно сама не своя.
Мать посмотрела на Шарлотту и спросила:
– Что ты делала в Национальной галерее сегодня днем?
У Шарлотты ёкнуло сердце. Ее разоблачили. Кто-то шпионил за ней. Теперь у нее будут неприятности. Руки задрожали, и она стиснула их на коленях.
– Я любовалась живописью.
– Но ты была там с мужчиной.
– О нет! Шарлотта, что еще за мужчина? – вмешался отец.
– Это просто случайный знакомый, – ответила Шарлотта. – А вы бы не одобрили моей с ним встречи.
– Естественно, мы бы ее не одобрили! – воскликнула Лидия. – На нем была твидовая кепка!
– Кепка? Кто он, черт побери, такой? – спросил отец.
– Он очень интересный человек и разбирается во многих вещах…
– Держа тебя за руку! – резко перебила мама.
– Фу, как вульгарно, Шарлотта! – с горечью сказал папа. – И это в Национальной галерее!
– Вам не о чем беспокоиться, – заверила их Шарлотта. – У меня нет с ним романтических отношений.
– Не о чем беспокоиться? – переспросила Лидия со злой усмешкой. – О твоих похождениях знает эта старая карга герцогиня, а уж она-то расскажет о них всем.
– Как же ты можешь так огорчать свою маму? – возмутился отец.
Шарлотта готова была разрыдаться. «Я ведь не сделала ничего дурного, – думала она, – просто разговаривала с умным человеком! Как могут они быть такими… Такими бесчувственными? Я их ненавижу за это!»
– Тебе лучше признаться, что это за мужчина, – сказал отец. – Думаю, от него можно будет легко откупиться.
– Ты удивишься, но он один из тех немногих людей в этом мире, которого ты за свои деньги не купишь! – выкрикнула Шарлотта.
– Вероятно, один из нынешних радикальных элементов, – предположила Лидия. – Тогда, несомненно, это он забивает тебе голову всякой чушью про суфражисток. Не исключаю, что он ходит по городу в сандалиях, а картошку ест прямо с кожурой.
Она окончательно потеряла контроль над собой.
– А еще такие верят в свободную любовь! И если ты…
– Я ничего подобного не делала! – воскликнула Шарлотта. – Говорю же вам, у нас нет романа. Я для них просто не создана.
И по ее щеке скатилась слеза.
– Я не верю ни одному твоему слову, – неприязненно сказал отец. – И никто не поверит. Не знаю, понимаешь ты это или нет, но для нашей семьи твои поступки – полная общественная катастрофа.
– Нам придется упрятать ее в монастырь! – истерично завопила мать и разрыдалась.
– Ну, ну, я уверен, что до этого не дойдет, – возразил папа.
Лидия тоже покачала головой.
– Я говорила не всерьез. Простите меня за несдержанность, но я так за всех нас тревожусь…
– Тем не менее после того, что случилось, в Лондоне ей оставаться нельзя.
– Разумеется, нет.
Автомобиль въехал во двор их особняка.
Мама промокнула глаза, чтобы слуги не заметили, до какой степени она расстроена. А Шарлотта думала: «Значит, они не позволят мне встречаться с Максимом, отошлют из города и посадят под замок. Как же мне жаль, что я сразу не согласилась помочь ему, а взяла время на раздумья! По крайней мере он был бы сейчас уверен, что я с ним заодно. А им все равно меня не победить. Я не стану жить так, как хочется им. Я ни за что не выйду замуж за Фредди лишь для того, чтобы стать леди Чалфонт и растить ему толстых безмозглых отпрысков. Они не смогут держать меня взаперти бесконечно. Как только мне исполнится двадцать один
[28], я пойду работать к миссис Панкхерст, буду по книгам изучать анархизм, а потом открою приют для незамужних молодых матерей, и если дети появятся у меня самой, я никогда-никогда не стану их обманывать».
Они зашли в дом.
– Поговорим в гостиной, – сказал отец.
– Желаете, чтобы я принес вам сандвичей, милорд? – спросил Притчард, по пятам следовавший за ними.
– Не сейчас. Оставь нас, пожалуйста, одних.
Притчард вышел из комнаты.
Стивен Уолден смешал себе бренди с содовой и отхлебнул из бокала.
– Подумай еще раз, Шарлотта, – произнес он затем. – Ты скажешь нам, кто этот мужчина?
Ее так и подмывало выпалить: «Он – анархист, который пытается помешать вам развязать войну!» Но она лишь отрицательно покачала головой.
– Тогда ты должна понять, – продолжал Уолден почти совершенно спокойно, – почему мы не можем доверять тебе.
«Когда-то у тебя был шанс завоевать мое доверие, – с горечью подумала она, – но ты его упустил».
Отец обратился к матери:
– Ей придется отправиться в сельскую усадьбу по меньшей мере на месяц. Это единственный способ удержать ее от новых глупостей. Потом у нас будет регата в Каусе, после чего поедем на охоту в Шотландию.
И добавил со вздохом:
– Надеюсь, это сделает ее к следующему сезону несколько более послушной.
– Значит, отвезем ее в Уолден-Холл, – кивнула мама.
«Они говорят обо мне так, словно меня нет в комнате», – подумала Шарлотта.
– Завтра утром я отправляюсь на машине в Норфолк для новой встречи с Алексом, – сказал отец. – Она поедет со мной.
Шарлотта была поражена до глубины души.
«Алекс все это время жил в Уолден-Холле! Как же мне это не пришло в голову? Но зато теперь я знаю, где он».
– Ей лучше сразу подняться наверх и собраться в дорогу, – сказала мама.
Ни слова не говоря, Шарлотта встала и вышла из гостиной, понурив голову, чтобы они не заметили победного блеска в ее глазах.
Глава двенадцатая
Без четверти три Максим вошел в большое фойе Национальной галереи. Он понимал, что Шарлотта, как и в прошлый раз, скорее всего опоздает, но ему все равно нечем было себя занять.
Им владело нервное беспокойство. Он был измотан ожиданием и необходимостью все время скрываться. Последние две ночи ему снова пришлось спать на улице. Одну из них он провел в Гайд-парке, вторую – на вокзале Чаринг-Кросс. Днем он скрывался в закоулках, в железнодорожных тупиках или на пустырях между домами, выбираясь только для того, чтобы добыть еды. Все это живо напомнило ему бегство из Сибири, и воспоминания отозвались болью. И даже сейчас ему приходилось все время быть в движении, переходя из вестибюля в залы со стеклянными потолками, делая вид, что осматривает экспонаты, и снова возвращаясь в холл в ожидании Шарлотты. За временем он следил по часам на стене. В половине четвертого ее еще не было. Вероятно, ей снова не удалось избавиться от приглашения на какой-то вздорный ленч.
