— Дейв подобрал этого типа в Саут Миммз. Так что... короче, эти бутерброды и термос оставил Кевин Кейт Огден, верно?
Получив толчок в нужном направлении, она стала развивать мою мысль дальше.
— Если пробирки принадлежат мертвому пассажиру, то они никак не связаны с пустыми контейнерами под днищами фургонов. Вполне возможно, что эти пробирки никакого отношения к вам не имеют. Тот мужчина ведь не знал, что умрет. Он мог везти их куда-нибудь дальше.
— Так и думал, что вы это скажете.
— Все равно, очень занимательно, и... — Она замолчала в раздумье.
— Да?
Она объяснила мне, к какому выводу пришла, и я кивнул, соглашаясь.
— Хочешь не хочешь, а задумаешься, не так ли?
— Я ведь вам, в сущности, не нужна? — сказала она.
— Мне нужны ваши глаза.
Харв закончил свои дела и присоединился к нам в офисе. Он поинтересовался у Нины, как прошел день и есть ли у нее вопросы. Она поблагодарила его, слегка поубавив четкости в произношении гласных, но не до такой степени, чтобы это было слишком заметно. Про себя я задумался, как часто ей приходится превращаться в другого человека по заданию Патрика Винейблза.
Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос Сэнди.
— Насчет следствия по Джоггеру, — сказал он. — Только что узнал. Среда, десять утра, Уинчестерский суд. Они просто откроют дело и разойдутся ждать, пока не будут получены какие-нибудь результаты. Как всегда при несчастных случаях. Я спросил, нужен ли им ты, но они ответили, что пока нет. Им нужен Харв, так как он его нашел, и, разумеется, доктор Фаруэй.
А на дознание по Кевину Кейту Огдену им нужен Дейв. Я скажу ему, куда идти, не возражаешь?
— Конечно, и спасибо тебе.
Я положил трубку и сказал Харву, что он будет нужен ненадолго в среду. Харв скорчил недовольную мину и обреченно передернул плечами. Как будто в продолжение предыдущего разговора, снова зазвонил телефон, но на самом деле я услышал гнусавый голос, полный самодовольства и псевдоделовитости.
— Говорит Джон Тигвуд, — возвестил голос.
— Да, я слушаю.
— Мод и Уотермид сказала, чтобы я связался с вами.
— Джон Тигвуд. Приятель Лорны, сестры Моди? Он резко меня поправил:
— Директор центра для престарелых.
— Да, я в курсе.
— Джон Тигвуд, — неодобрительно пробормотал Харв. — Маленький пузатый недоносок. Вечно что-нибудь клянчит.
— Что я могу для вас сделать? — осторожно спросил я.
— Забрать лошадей, — ответил Тигвуд.
— Разумеется, — с готовностью согласился я. — В любое время. — Дело прежде всего. Какого бы мнения я ни был о Джоне Тигвуде, это не мешало мне на нем заработать.
— В Йоркшире закрывается ферма для престарелых лошадей, — поведал он мне с печалью в голосе. — Мы согласились взять этих животных и найти для них помещение. Уотермиды дали согласие разместить двух у них в стойлах. Бенджи Ашер берет еще двух. Я хочу также обратиться к Мэриголд Инглиш, хоть она тут новенькая. Как насчет вас, может, вы тоже примете участие?
— Простите, но нет, — твердо сказал я. — Когда вы собираетесь их перевозить?
— Завтра вас устроит?
— Конечно, — сказал я.
— Хорошо. Лорна сама поедет в качестве конюха.
— Возражений нет.
Он назвал мне адрес, а я сказал ему, сколько это будет стоить.
— Послушайте, я полагал, вы это сделаете в качестве благотворительности.
— Простите, но не могу. — Я старался говорить в дружеском и извиняющемся тоне.
— Но ведь это же для Лорны, — продолжал он настаивать.
— Не думаю, что Моди ожидала, что я буду работать бесплатно.
После паузы он неохотно признал:
— Да, она меня предупреждала.
— Ну вот видите. Так мне ехать за ними или нет? Несколько раздраженно он сказал:
— Вам заплатят. Хотя лично я думаю, что вы могли бы проявить некоторую щедрость. Сделать доброе дело.
— Вы вполне можете предложить кому-нибудь еще забрать их, — посоветовал я. — Может, кто и сделает это за бесплатно.
Последовавшее молчание показало, что такую попытку он уже делал. И, возможно, не одну. От Йоркшира, где мне следовало забрать нескольких старых лошадей, едва держащихся на ногах, до Пиксхилла и их новых стойл путь был неблизкий.
Закончив разговор с Тигвудом, я дал необходимые указания Харву. Присутствующая при разговоре Нина поинтересовалась, в чем дело.
Харв с отвращением объяснил:
— Там есть такой чудной дом для очень старых лошадей. Так этот Джон Тигвуд сейчас рассовывает их по разным местам. Он дерет деньги с бывших владельцев лошадей за то, что за ними присматривают, и не платит ни гроша тем, кто это делает. Настоящий рэкет. И у него еще хватает наглости требовать, чтобы Фредди вез их бесплатно, в качестве благотворительности.
Я улыбнулся.
— Это некая местная достопримечательность. Люди собирают деньги на всякие благие цели. Пристают ко всем с ножом к горлу. Мне, может, и следовало предложить транспорт бесплатно, но, честно говоря, я не люблю, когда на меня давят или когда меня пытаются надуть. Готов поспорить, что владельцы лошадей заплатят Тигвуду за перевозку. Так что не вижу причины, почему бы ему не заплатить мне.
— Один вопрос, — вмешался Харв, — кто поедет?
— Кто бы ни поехал, пусть прихватит Лорну, сестру Моди Уотермид, она будет за конюха, — сказал я, разглядывая график. — Придется послать девятиместный фургон. Новый шофер, Азиз как его там, теперь будет водить фургон Бретта. Так что вполне может начать со старичков.
— Какой новый шофер? — спросил Харв.
— Я нанял его сегодня утром, ты уже уехал. Лучший из пяти, с которыми я сегодня разговаривал.
Я записал центр для престарелых в график, в клеточку, отведенную для девятиместного фургона, и проставил имя Азиза вверху графы.
Заведение Джона Тигвуда, центр для престарелых, занимало маленькое одноэтажное строение, иначе и не скажешь, на краю выгона в полгектара на окраине Пиксхилла. Рядом была древняя конюшня, способная вместить шесть стареньких постояльцев без особых претензий. Она едва-едва удовлетворяла самым невзыскательным требованиям государственной инспекции, и только благотворительный статус спасал ее от праведного гнева местных властей. Благодаря выспренним манерам Тигвуда жители Пиксхилла считали это заведение благородным начинанием, хотя я здорово сомневаюсь, что кто-либо из тех, кто давал на него деньги, когда-либо там бывали.
Харв продолжал рассматривать график и философски пожал плечами, услышав, что компьютер не работает. Как и я, он предпочитал график «в карандаше», хотя ему еще больше была по душе большая доска, которая висела на стене, пока я от нее не избавился. Слишком много было пыли от мела, а мы только что установили компьютер.
