Глава 1
Прекрасный день. Особенно для похорон.
Вся процессия из черных лакированных авто медленно перемещалась от входа на кладбище к назначенному месту, купленному Ренатом несколько месяцев назад.
Он очень хотел себе шикарные похороны и заранее заказал все, что могло понадобиться, начиная от антуража и заканчивая церемонией. Я всегда поражалась его предусмотрительности. Ренат имел привычку делать все заранее, будто бы знал каждый поворот судьбы, и всегда встречал его с улыбкой. Даже будучи при смерти, в последние минуты жизни он успел рассказать мне очередной анекдот, взятый откуда-то с потолка в самый неподходящий момент.
С самого утра я была максимально собрана и не позволила себе слез ни на публике, ни наедине с собой. Потом… Потом, когда закончится этот бесконечный хоровод с приглашенными почтить его память, прекратит звонить телефон, оповещая об очередном сообщении с соболезнованиями, и я останусь одна. Только тогда можно позволить себе оплакать дорогого человека. Близкого и родного…
Двоюродная тетка Рената, аккуратно потянула меня за рукав, привлекая к себе внимание, и демонстративно поправляя на носу солнцезащитные очки.
— Катюша, ты видела? Сын Рената приехал. Как только посмел?! Столько времени прошло, он его даже ни разу не навестил! — Шипела Лидия, и я перевела взгляд в ту сторону, куда возмущенная женщина метала молнии своей вспыльчивой натуры.
Да, ни разу…
Мы были женаты с Ренатом пять лет. И за пять лет я не слышала ничего о его сыне. Сам супруг всячески избегал этой темы, каждый раз отмахиваясь чем-то вроде «это неважно, он не хочет меня видеть». Я не настаивала. В конце концов, у каждого свои тайны. Даже у меня они были, хотя, может, не столь темные…
Но как только я заметила в стороне от основной процессии силуэт в дорогом, как небольшая квартирка в центре, костюме, сердце испуганно стукнуло. Перед глазами пронеслись миражи, которые я отчаянно мечтала забыть, стирая из памяти канцелярской резинкой.
Тук… Он останавливается и хмурит брови…
Тук… Поджимает губы, глядя на лакированный, но закрытый гроб из красного дерева.
Тук… Чувствует взгляд в спину, и оборачивается, в поисках его владельца.
Судорожно моргаю, отворачиваясь в противоположную сторону, и перевожу дыхание, радуюсь, что на мне большие черные очки и половина лица прячется под темной вуалью шляпки.
Он не должен вспомнить. Нет, нет, нет! Не должен узнать меня! Это катастрофа!
Пока я панически пыталась сообразить, как незаметно улизнуть с похорон собственного мужа, процессия дошла до нужного места, и церемониймейстер принялся читать прощальную речь, воспевая прижизненные поступки Рената и молясь за небесные.
За меня все еще цепко цеплялась сухонькая Лидия, повиснув на руке, как приставучий зверек, и я, покачиваясь на своих шпильках, не знала, как мне до сих удается пребывать в сознании.
От ужаса душа ушла в пятки, и я готова была упасть в обморок в любой момент, но как только очередь дошла до моей прощальной речи, проснулась. Паника отлетела от меня, как разбившаяся о скалу волна, и возможность мыслить вернулась. Пусть и временно.
Я не должна была его подвести, я обещала Ренату красивые похороны.
— Мой супруг был бы рад знать, что проститься с ним пришло столько людей, — стараясь выглядеть совершенно спокойной, с небольшого подиума я безуспешно искала взглядом ЕГО, но он будто бы затаился, спрятался от меня, чтобы потом напасть. — У Рената было большое сердце. Оно вмещало столько любви, сколько было возможно, и в каждом он видел то, что нельзя рассмотреть с первого взгляда.
Голос предательски дрожал, но можно было легко списать это на скорбь, хоть я и пыталась говорить четко.
— Он любил и умел это делать. Каждый, кто хоть немного знал его, мог с легкостью научиться этому дару. Это наследие моего мужа — любовь, что каждый унесет отсюда в своем сердце.
Закончив речь, я с помощью служащего кладбища, вернулась в толпу, продолжая искать ЕГО лицо среди гостей, но нет. Все тщетно.
Может, он ушел? Не настолько готов проститься с отцом? Черт! Ренат ЕГО отец!!! Немыслимо!
Холодная волна паники вновь поднялась кислым комом к горлу, и стоило первой горсти земли упасть на крышку гроба, как я машинально развернулась, чтобы уйти. Я примирилась с тем, что в этом гробу только тело Рената — не он сам, а лишь оболочка, которую он носил. Его душа всегда будет со мной, и нет никакого смысла царапать гроб в приступе боли.
Хотелось спрятаться.
Казалось, без Рената моя жизнь никогда больше не будет прежней. Только он мог утешить, только он знал, какие слова стоит говорить, а сейчас я осталась одна и понятия не имела, что делать.
Как мне жить дальше?
— Катюш, мы пойдем, — отцепилась от меня старушка и тут же впилась пальцами в хилую руку своего пожилого мужа.
— Да. Прощание в два часа, ресторан «Хрусталь», — напомнила я, направляясь к своей машине.
ОН все так же не попадался на глаза, и я незаметно для себя начала забывать о страшной встрече, осознавая: все. Рената больше нет. Он ушел.
Закрывшись в своем «Рендж Ровере», отбросила шляпку на соседнее сидение, следом кинула очки. Глаза защипало от яркого света. Боль утраты, что заняла в груди все свободное место, черной кислотой выжигала внутренности.
Его больше нет.
Прижав ладони к лицу, я содрогалась в беззвучных рыданиях, шептала дорогое для ушей имя, звала, просила дать мне знак, что с ним все хорошо, но пустота вокруг молчала, немо глядя на мою печаль.
— Ренааат, — провыла его имя и прикусила собственный палец, чувствуя, как горячие капли слез кляксами расплываются на шелковой черной юбке как доказательство моей боли.
Судорожно сжимаясь от собственного бессилия, шептала:
— Ренат, что мне делать? Что мне делать…
Неожиданный стук в стекло заставил меня резко поднять глаза.
Глава 2
Машинально посмотрев в зеркало заднего вида, пальцами вытерла слезы с лица, похвалив себя за стойкий макияж. Только щеки неестественно горели, и веки слегка припухли, но если держаться в тени, мало кто заметил бы это невооруженным взглядом.
Щелкнув замком, вышла из машины и едва не сползла вниз по помытому и сверкающему авто.
ОН стоял прямо передо мной. Его оценивающий, пронизывающий взгляд темных глаз, что так напоминали Рената, охватывал меня с ног до головы. Плавно поднимаясь от черных лодочек на шпильках, скользя взглядом по черной юбке и останавливаясь на лице, которое сейчас, скорее всего, было максимально шокированным.
