Проглотил последнее слово, так как спросонья, похоже, очень крепкого, Катя чуть приподняла попку мне навстречу, призывно выгнувшись в пояснице.
Считай, приглашение.
Словно под гипнозом придвинулся лицом к сладкой расщелине, вдавливая в нее язык. Катя тихонько застонала, видимо, все еще не соображая, и лежащие коленки дрогнули.
Ляяя… До чертиков сексуальная. До бешеной трясучки!
Что-то неразборчиво прохрипела, но я уже погружал в нее пальцы, раздвигая розовые губки в стороны и открывая себе вид на влажные капли смазки. Не баба, а эрогенная зона. Но от этого хочется только больше проверить, что она сможет допустить.
Пальцы полностью входили в узкую киску, и достаточно их смочив, легонько поднес подушечку к попке, прижимая и проталкивая с особой осторожностью. Не знаю, что пошло не так, но Катины ноги неожиданно начали трястись, а напряженная спина мягко и расслабленно распрямилась, заставляя малышку рухнуть во всю плоскость кровати.
Кончила.
От этой мысли сперма бьет в голову, и я дергано растягиваю ремень, стягивая боксеры от желания войти в нее, податливую и мягкую. Сажусь на стройные ноги сверху и еще пару секунд, как больной, вожу головкой по мокрым складкам, вдыхая ее дрожь.
Этим пахнет в комнате. Ею и сексом.
— Руслан? — хрипло произносит она, пытаясь поднять заспанное лицо от подушки. — Руслан!
— Даже не начинай! — мягко придавливаю ее поясницу к кровати, потому что моя дебильная начинает неистово ерзать, пытаясь спастись. — Ты кончила, не обламывай и меня.
— Вдруг кто-то войдет! — пищит она, сжимая ягодицы и тем самым как бы трогая мой член.
— Никто не войдет. Мы дома одни.
Кажется, это помогает, потому что еще несколько секунд Катя смотрит в стену, а потом устало опускает голову, расслабляя напряженные бедра.
Хочу драть ее. Именно драть, вгрызаясь зубами в беззащитную шею. Но с ней так нельзя пока, она лебедь белая, хрупкая. Пока.
Склоняюсь над ней, вталкивая себя между розовых губок, слышу, как она шипит, прикусывая покрывало. Тесная. Узенькая, словно до сих пор девственница, но заметив, как закатила глаза, сбрасываю эти свои опасения.
Не от боли шипит. Совсем не от боли.
Мне нужно сейчас взять ее грязно. Сзади, грубо. Утолить свой голод, что жег внутренности, требуя законную добычу. Просто башку заклинило на своем естественном ритме.
— Кричи, Катюш, если хочется, — шепнул ей, сперва целуя плечо, а затем прихватывая его зубами.
Бросив испуганный взгляд через плечо, моя лебедь только кивнула головой, давая карт-бланш.
Глава 38
Руслан вдавливает меня в постель одним мощным толчком. Жалобно всхлипнув, замираю в ожидании боли, но она не приходит. Вместо нее по телу прокатывается неистовая волна жгучего удовольствия.
Будто я ждала. Будто именно этого и хотела.
Из-за него становится тесно, и горячие руки Руслана сжимают мое горло и бедро, вминая в себя сильнее.
— Я хочу тебя трахать, — выдыхает он, вновь в своей привычной манере вываливая на меня пошлости. — Буду. Трахать.
Но и страх не приходит. Он, как ленивый работник, опаздывал на свою смену, еще даже не выйдя из дома.
Это обещание… волновало.
Все еще ощущались теплые вибрации того удовольствия, что пришло ко мне во сне с очевидной помощью Руслана. Медленно и тягуче, словно мед, оно вновь собиралось в тугой ком, сворачивая внутренности.
Просто… одержимость.
Но Руслан мои мысли не слышит, заставляя откинуть голову на его плечо, и начинает движение, рвано целуя в висок. Свободной рукой шарит по моему телу, мнет его, изучает, сдавливая грудь в ладони. И она, предательница, лежит в ней как влитая, отзываясь на касание и врезаясь в нее острым соском.
— Катя…
Рычит, давит, стуча о мои ягодицы своими бедрами, и я слышу, как там влажно, как сильно я намокла, проваливаясь в этот тайфун. Сумасшествие.
— Ноги! — командует он и рывком ставит меня на колени, надавливая на лопатки и нагибая лицом к постели.
Слишком откровенно, до одури, до дрожи и липкого стыда. Но Руслану плевать. Он уже вновь во мне, двигается дико и страстно, держит меня за ягодицы и натягивает на себя, толкаясь без устали.
— Трогай себя, — ловит мою ладонь и уводит ее вниз, под живот.
Он хочет…
От одной мысли, как развратно я буду выглядеть, в голове щелкает тумблер и отключается инстинкт самосохранения.
Прижав пальцы к клитору, едва не вскрикиваю от пробежавшего тока под кожей. Это сильно. Так еще не было.
Ласкать себя на его глазах, под его похоть, выглядит безумством, но я погребена под этой страстью, откровенностью. Невольно прикусываю пальцы другой руки.
Руслана это цепляет. Он склоняется, не прекращая движения, и, кажется, подходит к грани, на вытянутых руках сильнее отодвигая мои бедра.
— Бляха, Катя…
Почему-то мне слышится в этом гораздо больше, чем могло бы показаться, и пальцы Руслана в волосах уже не кажутся чем-то противоестественным.
— Кончай, — шипит мне на ухо, и бьет всем телом все чаще.
Как машина, у которой нет усталости — одна механика, способная только доводить до крайности. Но нет. Крайностью становится момент, когда ладонь Руслана гладит мою грудь, живот и опускается на мои пальцы, помогая им. Это пошло. Это грязно. Но меня убивает, заставляя с хриплым криком выгнуться ему навстречу.
Роняя меня на бок, и Руслан уверенно поднимает мою ногу вверх, словно открывая вид на то, как он берет меня. А он берет, и ему нравится. В движениях нет ночной нежности и бережности, он просто озверел, голодно глядя мне в лицо.
Я жадно осматривала напряженный живот, сокращающийся от каждого его движение, на смуглые руки, лежащие на моих белых бедрах, и темные глаза, голодные и грозовые.
Он тянет руку вперед, ко мне, и впившись в шею, резко поднимает в воздух, заставляя прижаться к его губам, проглотить этой поцелуй, полный звериной одержимости. И я отвечаю, ощутив, как он завибрировал.
