— Чтобы ты руки на себя наложила? Нет уж, перебьешься, — невесело хмыкнул ОН.
— Не дождешься, — села, сбрасывая босые ноги на пол, и покачнулась.
Сил не осталось, только чистые рефлексы и инстинкты, позволявшие мне шевелиться.
— И уйти из МОЕЙ спальни.
ОН взглянул на меня с вызовом, будто я только что покрутила перед быком алой тряпкой и с улыбкой на лице ожидаю, когда бугай снесет меня и сокрушит своими копытами.
— Это теперь моя спальня.
— Хрен тебе, — гневно усмехнулась я. — Вали давай. В доме куча спален.
— Я в состоянии сам решить, где буду спать, — он склонился надо мной, заставляя откинуться назад, чтобы избежать столкновения лбами. — И я буду спать здесь. Хочешь разделить со мной кровать?
— Нет, Руслан. Ни за что, — прошептала я, замечая, как он поджал мужественные губы, реагируя на собственное имя, прозвучавшие из моих уст.
Глава 5
Я уже произносила его вслух однажды. Той самой ночью, когда все пошло под откос, я кричала его, шептала его в мужские губы, забываясь в собственном отчаянье, веря, что к утру мне станет легче. Но и утро не принесло облегчения, только иссушающее чувство одиночества и смятые, пропахшие сексом простыни в пустом номере отеля, где я проснулась одна.
Случайная встреча, случайный мужчина, в котором я искала возможность утолить свою пустоту, заполнить ее хотя на один день, чтобы утром вновь заставить себя подняться на ноги.
И я нашла силы. Их дал мне гнев за скоропалительный необдуманный поступок, который я совершила, запечатывая в памяти ночь моего греха.
Въедливая тьма, столько лет позволявшая держать себя взаперти, вновь потекла по ребрам, черной кляксой гнева со стыдом растекаясь по венам.
Ненавижу. Ненавижу то, что все сложилось именно так.
Я не должна было больше его видеть. Никогда. Наши пути разошлись еще в том момент, когда он покинул комнату, хлопнув дверью и исчезая из моей жизни. Все! На этом все должно было закончиться.
Но судьба зло играет своими пешками, и меня лбом столкнули с тем, кого я видеть не хотела никогда, лишь в страшных кошмарах представляя себе эту встречу.
— Ты дышать не забывай, — дергано ухмыльнулся он, продолжая нависать надо мной, но глаза сочились могильным холодом, который он для меня приберег. — Не сожру. Хочешь — здесь спи, хочешь — вали. Мне насрать, собственно. Но если еще раз…
— Что? Что еще раз?
— Будешь тонуть в своем говне, вытаскивать не стану.
— Я оплакивала любимого человека, — прошипела я, невольно вдыхая аромат его колючего одеколона.
От него пахло как от огромной льдины, тянущей свои холодные лапы к моим плечам, вызывая мурашки.
— Ты выла и хотела сдохнуть, — выплюнул он. — Слабачка. Сопли по всему лицу развезла.
— Еще слово, и я тебя силой из дома выдворю, — пообещала скоропалительно, и он дернулся вперед, упираясь ладонью в постель у моего бедра, заставляя вздрогнуть и еще сильнее отклониться.
— Следи за словами. Мое терпение не вечно.
Больше ни слова, но мне казалось, что он сейчас клацнет зубами, запугивая меня до крайности, и со смехом будет наблюдать, как седеют мои волосы. Будто ему нравится играть со мной в эти игры, где я послушный песок, позволяющий забивать себя лопаткой в формочку.
— Уходи.
— Отец частенько тебя драл, да? — неожиданно спросил он, и я подавилась воздухом, судорожно пытаясь вдохнуть.
— Что? Что ты сказал?!
— Драл, говорю, тебя часто? Сексом пахнешь.
Горячая волна ужаса прокатилась по телу, замирая колом в позвоночнике. Он сказал это рыча, будто само собой разумеющееся и подходящее ко мне на сто процентов в его понимании. В черных глазах видела свое испуганное отражение и не могла найти слов для ответа, только беззвучно шевелила губами, держа себя за уши на поверхности сознания.
— Да, сладко пахнешь, — растягивая губы в хищной улыбке, сказал Руслан. — Катерина.
— Катерина Андреевна.
Он только улыбнулся в ответ на мои слова, будто на шутку ребенка, не разумеющего, как жить рядом с таким, как он, и промолчал. Горячие руки неожиданно сжались на шее, заставив меня дернуть головой, как тряпичная кукла. Он приблизил мое лицо к своему, зло шепча на ухо:
— Ты сейчас здесь только из-за ребенка. Запомни это и не беси меня, Катя. Не будь ее, я бы уже выкинул тебя за ворота в одних трусах и забыл, как тебя звать, поняла?
Я выпучила глаза от ужаса, неподвижным взглядом глядя на зашторенное окно, белея от страха.
— Я еще не уверен, что она от него, но так и быть, поживи пока здесь, ведь я добрый. Если малявка не дочь моего отца, пеняй на себя. Я тебя на суде разорву как тряпку, оставлю без копейки, будешь максимум годна для трассы. Может, и сам попользую, хочется же знать, что отец в тебе нашел. Как смотришь на это, Катерина?
— Иди… к черту, — прохрипела я, и стальные пальцы только сильнее вжались в кожу, лишая последнего кислорода.
— Я подожду. Сама приползешь на коленках. Привыкла ведь к хорошей жизни. Так отвыкай, — прошипел он и резко отбросил меня на спину, разворачиваясь и направляясь к выходу. — Доброй ночи, Катерина Андреевна.
Ядовито брошенные слова крутились в голове нескончаемым хороводом. Они били меня по лицу наотмашь, заставляя впадать в новый приступ паники, который я, казалось, не переживу. Не сейчас! Я не готова!
Он не верит, что Полина дочь Рената. Он захочет проверить. Козел! Сволочь! Урод!
В приступе рвущей боли и злости, я заколотила кулаками в постель, воя в зажатую между зубами подушку, требуя расплаты.
Он не должен узнать. Не должен.
Или все пойдет прахом, и я потеряю самое дорогое, что у меня есть.
Дочь.
