Один Гоша ничего не забыл, ведь у него остался на память об этих событиях кот. Он больше не умел разговаривать, но они и так прекрасно понимали друг друга. И даже мама не рассердилась, что он привез питомца из санатория, только сказала папе: «Посмотри, он точь-в-точь как Снежок, который потерялся у меня в поселке в тот день, когда я хотела тебя забыть».
Земляника для русалки
Детдомовских иногда усыновляли. Только все больше младенцев, которые глупые совсем. Бывало, и постарше тоже забирали, да всё равно дошкольников. Не нужны, видно, никому большие-то.
А эти родители пришли прямо к Веньке! Стоят, улыбаются. Венька думал сперва, это благотворительность, подарки опять принесли. Или из газеты. К ним приходили как-то из газеты. Потом заметку про них написали, Татьяна Федоровна показывала. Хорошая заметка! Там все ребята на маленькой фотографии, и Венька тоже. А на большой фотографии – их коридор детдомовский. Татьяна Федоровна на эту фотку ругалась: «Тьфу ты, на всю страну нашу грязь показали!» Зато потом ремонт в коридоре сделали и видик детдому подарили.
Но эти не были похожи ни на газетных, ни на благотворительных. А были они похожи на картинку в книжке «Русские сказки»: он – высокий, с бородой, она – с косой до пояса.
– Что, парень, как тебя звать?
У Веньки словно язык во рту застрял.
– Веньямин, – бурчит.
Они улыбнулись, и мужчина говорит:
– А сколько тебе, Веньямин, лет?
– Девять.
Тот почему-то обрадовался, говорит жене:
– Вот видишь, девять!
А она и спрашивает:
– Веня, а тебе в детском доме нравится?
– Нравится, – соврал Венька.
Переглянулись они.
– А хочешь, Веньямин, – говорит бородатый, – жить в избушке посреди леса?
Венька посмотрел на него недоверчиво.
– Что, думаешь, шутки? Нет! Жена вот по дому, козу доит, а я по лесу брожу, слежу, чтобы люди природу не обижали. Не веришь? Лесники мы.
Веньке от восторга дышать стало трудно.
– У вас что, коза есть? Живая? – спросил ни к селу ни к городу.
– Что коза! – отвечает жена лесника. – У нас и куры, и пес с кошкой, и конь даже! Мы на телеге сюда и приехали.
В общем, что тут разговаривать? Долго ли, коротко ли, отправился Венька к новым родителям жить. Все своими глазами увидел: и козу, и коня, и дом – самый родной, лучший дом на свете.
И началась в том доме у Веньки не жизнь – сказка. Отродясь не думал он, что такая жизнь расчудесная бывает! Проснется утром, когда петух на дворе запоет, побежит умываться. А у мамы уж завтрак готов. Козье молоко Венька не любил поначалу, а потом ничего, привык. После завтрака бегом в лес! Сперва он все больше с родителями гулял. Они ему места разные показывали, где грибы растут какие, где ягоды, где звериные норы. Научили ящериц ловить, компасом пользоваться. Аккурат в июне это было: яблони дикие цветут – красота! Скоро Венька всех птиц по именам выучил, кто как поет, растения различать научился. Стал он сам гулять на ближних полянах, там, куда отпускали. Весь день по деревьям лазит, в речке купается, шалаши строит. А бывало, родители придут – и давай с ним плескаться, хвалят, хохочут, в шалаш заползают! Сроду Венька таких взрослых не встречал. Он думал, они, взрослые-то, все как воспитатели в детдоме: строгие – не подступишься! Благотворительные вот добрые были, и тех Венька побаивался. А с мамой и папой так запросто все, как с приятелями! Без детей только скучновато. Мечталось иногда: вот бы брата сюда, только непременно ровесника. Да сестру бы еще…
Перед сном Веньке книжки вслух читали, а потом он и сам приучился. Книжек в лесном домике много оказалось. У Веньки над кроватью на полке особенно интересные стояли: будто для него отобранные, детские, красивущие.
Как-то вечером, в дождь, мама гладила белье, а Венька валялся, скучал – отца дожидался. И задумался что-то, на свою полку глядя.
– Мам, а мам, – спрашивает, – а чьи это книжки?
– Твои, – отвечает мама.
– Да знаю я, что мои. А вот раньше, когда я еще в детдоме жил, это чьи книжки были?
Тут мама поставила утюг на дыбы, и глаза у нее стали грустные.
– Знаешь, Веня, не хотели мы говорить, да придется. Был у нас до тебя сынок. Кирюшкой его звали. Вот как стало ему, как тебе сейчас, девять лет, убежал он как-то в лес гулять и не пришел. Уж мы его искали-искали, ждали-ждали… Пять лет прождали! Нет его. А нам без сына грустно. Привели тебя, Венечка.
Венька молчал, а потом говорит:
– А у тебя его фото есть, этого Кирюшки?
– Есть, как не быть, – и мама достала из стола фотографию в рамке. Смотрит Венька: мальчишка в футболке, веселый, на него самого чем-то похож.
– Эта фотография у нас на стенке раньше висела, – говорит мама.
– Так что ж вы ее сняли?
– А мы, Венька, боялись, что ты, когда к нам жить придешь, смущаться будешь.
Венька подумал и говорит:
– Ты ее, мам, опять на стенку повесь. Я смущаться не буду.
Мама обрадовалась и повесила. А Венька, когда засыпал уже, посчитал, сколько сейчас этому Кирюшке лет. Четырнадцать вышло. И где ж он ходит?..
В том году земляника хорошо уродилась. Видимо-невидимо ее было. Два шага от забора пройдешь – и уже под ногами море. Правда, ближе к дому – там всё деревенские собирали. Ну а уж если подальше, поглубже в лес зайти, куда они не добираются, так там и вовсе земляники немерено!
Появилась такая мечта у Веньки: собрать полную корзину ягод. Как-то после обеда наделал себе бутербродов – неизвестно ведь, сколько там проходишь. Положил в пластиковую коробочку из-под мороженого, коробку – в рюкзак, рюкзак – за плечи, корзину – в руки. Попрощался с родителями и пошел в лес. Только не стал говорить, что далеко собирается.
Перво-наперво в сосняк отправился. В сосняке подстилка хвойная что ковер – по ней ползти приятнее, чем в траве. И ягоды виднее. Свернешь на обочину сорвать одну, а рядом, глядишь, другая, третья… И еще, и еще! Опять же, комарья в сосняке меньше.
Очень нравилось Веньке землянику собирать. Наткнешься на полянку, полную спелых ягод, – и будто клад нашел. Ползешь себе и не глядишь, далеко ли тропинка, – только вперед, за добычей! А заблудиться не страшно: папа компас дал, да и лес Венька хорошо уже выучил.
Через часок остановился, бутербродами закусил. А потом – дальше, дальше. Вот кончился сосняк, стал он в березовом лесу собирать. Наконец, дело уже к вечеру шло, глянул Венька – корзина полная. Готово, значит!
Хотел уж было домой поворачивать, да вдруг взглянул на холмик, и показалось ему, будто там строение какое. Конечно, быть того не может – откуда в глухом лесу дома! Только Венька подошел и видит: как будто бы и впрямь стены.
