А после Луша как брякнет задорно струнами, как заиграет что-то совсем веселое! Подхватят русалки звонкую песенку, запляшут. Заполонили берега, кружатся, вертятся, хохочут. Выползет из озера водяной: борода косматая, рожа страшная, одет в лохмотья, глаза – как донца стаканов в столовке. Жуть! Сидит в камышах, щурится – улыбается на русалок.
Так вот оно и шло: то играешь на берегах, то смотришь на пляски русалочьи, порой задумаешься – много ли, мало ли времени минуло? Может, годы…
Как-то раз болтали ребята, влезши на большую иву. Говорит Акулька:
– А нынче Купальская ночь.
– Откуда ты знаешь?
– Да уж знаю, – отвечает. – Иван Купала – наш праздник. Ох, и повеселимся! Царица подарочки раздавать станет. А ну-ка, расскажите, что у вас в этот день делают?
Любила Акулька слушать мальчиковы рассказы о наших временах.
– Водой у нас обливаются! – смеется Венька.
Удивилась Акулька:
– Это еще зачем? У нас не обливались, – говорит. – Цветок папоротника, помню, искали.
– Это и сейчас еще ищут, – вспомнил Кирюшка.
– Ищут, да не найдут, – говорит Акулька. – Он цветет-то на сотое лето только, и всегда – возле нашего озера. Мы и не глядим, наскучил давно.
Тут Венька чуть с ветки не скатился.
– Да ну? – кричит. – Здесь? У вас?
– А где ж еще? Да вот, кажись, как раз сто лет назад и цвел. Нынче, стало быть, опять его увидим. Показать вам, что ли? Может, появился уже.
Конечно, показать! Слезли они с дерева, пробрались сквозь лопухи и осоку в папоротниковые заросли. Раздвинула Акулька листья руками, а там – цветет. Маленький, белый с голубым цветочек, вроде лилии. Красивый какой – загляденье. Любуются мальчики. Вдруг Венька говорит:
– Так ведь он желания исполняет?
– Исполняет, говорят.
– Так отчего же вы его раньше не сорвали, не загадали ничего?
– Не можем, Венечка. Не дается он. Вот сам попробуй.
Венька протянул руку к цветку, а тот как давай вертеться, извиваться. Да Веньку с Кирюшкой не зря родители учили ящериц ловить. Накинулись они вдвоем на цветок, изловчились, ухватили да как дернут! И тут вот какое чудо случилось: будто хлопнуло что-то – и пропал цветок… Не успел Венька и рта разинуть, как загремел откуда-то голос:
– Тайна озера в медальоне заключена, в том, который носит на шее царица русалочья. Коли открыть тот медальон, снимется проклятие и освободятся несчастные души, что томятся здесь, и отпустятся на волю, и упокоятся навеки. А коли есть у озера в плену живые люди, то вернутся домой невредимыми. Тот же, кто не пожелает участь подобных себе разделить, должен сделать то, что никто из подобных ему сделать не может.
Три раза все это повторил голос, и, когда замолчал, долго еще ребята в тишине стояли, друг на друга смотрели. Наконец Венька говорит:
– Странно как-то… Мы и желание загадать не успели!
– А что еще желать? – говорит Кирюшка. – Мы домой вернуться хотим? Хотим! Вот и получается: раздобудем царицын медальон и расколдуемся! Мы домой вернемся, а русалки перестанут быть русалками – упокоятся, умрут то есть, понимаешь? Они же ни живые, ни мертвые сейчас. Хм… – смутился Кирюшка, покосился на Акульку. А она и впрямь стоит ни жива ни мертва.
– А я как же? – спрашивает с печальным смешком. – Не хочу я упокоиться. Рано мне еще! Хочу вырасти – с вами, на земле! Солнышко увидать хочу. Возьмете меня с собой, а? Что для этого делать нужно?
А мальчики молчат – не знают. Тут вспомнил Венька:
– «Тот же, кто не пожелает участь подобных себе разделить, должен сделать то, что никто из подобных ему сделать не может». Это про тебя! Не хочешь с русалками идти? Так сделай то, чего они не умеют! Тогда пойдешь с нами… Поди, и тебя возьмут родители.
– Ну-ка, чего вы не можете? – спрашивает Кирюшка.
Пожала плечами Акулька:
– Да мы все умеем. Не умеем только с озера уйти. Плакать еще не можем.
– А я знаю! – закричал Кирюшка. – Земляника. Помнишь, Венька, твою землянику из храма? Они ее есть боятся.
– Точно! – отвечает Венька. – Тебе, Акулька, надо земляники наесться. Тогда с нами останешься… Наверное.
Побледнела бы Акулина от страха, да бледнеть ей некуда было. Затряслась она вся и говорит:
– Ой, нет, нет! Что угодно, не землянику только!
– Ты смотри, и она боится! – удивился Венька. – Ну чего ты? Это же ягода.
А Акулька свое:
– Нет, не стану! Давайте другое что!
– Что с ней разговаривать, – махнул рукой Кирилл. – Тащи, Венька, землянику, и все тут!
Венька сбегал за коробочкой. Земляника даже не испортилась ни капельки. Акулька глядит на нее, шарахается в сторону, кричит истошно:
– Уберите, уберите! А-а, не буду!
– Это надо, понимаешь? – говорит Венька и ягоду ей сует. Но она трясется вся и орет:
– Ой, сил моих нет, ой, не знаю отчего, только не могу я это есть, хоть режьте!
– А на земле с нами жить хочешь?
– Хочу-у!
Кое-как удалось ей в рот одну ягодку затолкать. Закашлялась Акулька, сморщилась, словно лягушку проглотила:
– Батюшки, что за дрянь!
– Съела! – радуется Венька. – Давай-ка еще одну для верности.
– Пожалей ты ее, – говорит Кирюшка, – поди, и одной хватит.
Наступил вечер. Собрались на берегу русалки, все до одной. Музыка играет, смех звенит. Ребята втроем на кочке притихли, волнуются. Вот расступились русалки, и выполз из озера, пыхтя, водяной под ручку с красавицей царицей. Улыбнулась она – как лед сверкнул, да и говорит:
– Что, народ озерный, вот и праздник наш пришел. Пора мне одаривать вас. Просите, девицы, что душе угодно.
И стали девицы просить по очереди. Какая тонкой ткани из водорослей попросит, какая камушек самоцветный, кто гребень, кто дудочку. Царица взмахнет руками – раз – и появляется подарок. Колдует! Вот наконец дошла и до Акульки очередь.
– Ну, – говорит царица, – проси, Акулина, чего хочешь.
– Позволь, государыня, – робко говорит Акулька, – твой медальон хоть в руках подержать.
– На что тебе? – удивилась царица. Акулька молчит, голову опустила. – Ну нет, не дам, – говорит царица, – это мое. Проси другое.
Но Акульке ничего не надо больше. Тогда царица спрашивает Кирюшку:
– А ты, человече, чего желаешь?
– И я, – говорит Кирюшка, – тоже медальон.
– Вот ведь прицепились, – усмехается царица, – сказано: не отдам! Может, и тебе медальон надобен? – Веньку спрашивает.
– Мне не насовсем, – просит тот, – в руках только подержать.
