Дед почесал переносицу под очками и проговорил:
– Когда-нибудь это обязательно должно закончиться. Сроки нам неведомы.
– А может, и все за бабкой Тихоновой пойдем, – сказал Дуля каким-то зловещим тоном.
– Хватит! – отрезал Дед. – Теперь тобой займемся. Сейчас уйдешь, отдашь деньги за колбасу и до вечера чисти снег вокруг магазина. Лично прослежу!
– Да я же… – начал Дуля.
– Без разговоров! А иначе не возвращайся.
– А что я такого сделал? – вскочил Дуля. – Я ваши же деньги, шеф, экономлю! Сами знаете, скоро по миру пойдем.
– Прекрати эти спекуляции, прекрати! – возмутился Дед. – Воровать не позволю. Или делаешь, как я сказал, или…
– Да иду я, иду, – Дуля подскочил к двери, но обернулся с недобрым блеском в глазах: – «Не позволю»! А вот я все думаю, это вот все, – он обвел рукой вокруг, – вы, поди, честным трудом заработали, да?
Гоша испугался, что сейчас Дед закричит на него. Но он тяжело усмехнулся и сказал:
– А я давно живу на свете, и всякое бывало. Да. Всякое. Только это было давно, Дуля, понимаешь? Я забыт уже пятнадцать лет! И мне ничего не нужно. И знаешь, что мне теперь принадлежит? Только то, что я отдаю!
– Слышал, слышал! И поэтому мы устраиваем Дни Добра, – скривился Дуля.
– Да, поэтому! И если ты не согласен – можешь убираться! Мы никого не держим, сами ко мне прибегаете, сами! – Тут Дед посмотрел на Гошу и очнулся: – А ты что слушаешь?
– А куда пошла бабка Тихонова? – робко спросил Гоша.
– Иди на кухню, – вздохнул Дед.
И Гоша пошел на кухню, и ел там все самое вкусное, что только знал: пирог с капустой, и яичницу, и жареные пельмени, и белый шоколад – но совсем не чувствовал вкуса.
– …Восемь, девять, десять – семья! Дядя Влад, говорите вторую букву! – крикнул Гоша под общий смех.
– Вторая буква – В!
Дети и взрослые на теплой кухне лепили вареники и заодно учились играть в «Контакт».
Гоша провел в доме Деда уже неделю и многое узнал. Он знал, что тут около пятидесяти человек. Кто-то родился и вырос в этом поселке, а кто-то приехал в здешние живописные края рыбачить, рисовать, встречать Новый год, лечиться – да так и остался. Фотограф Микешин снимал свадьбу на ступеньках санатория, когда его застиг взгляд волшебного кота. Ролевик Саня бегал по лесу с мечом в средневековом плаще, спортсмены Лисенко – родители и взрослая дочь – шли по лесу на лыжах, а Милолика ловила на природе какие-то энергии. Он узнал, что Илария – итальянка, а Зара – настоящая цыганка. Что некоторые дети попали сюда совсем несмышлеными младенцами – например, трехлетний Леня, который не помнил никакой другой семьи и оттого не тосковал. Что бабка Тихонова, наоборот, попала сюда слишком старой и умерла год назад, и ее похоронили забытой, и все старики здесь боятся повторить ее судьбу. Все жили здесь в печали, покое и согласии – кто-то несколько дней, а кто-то уже много долгих лет.
– Это когда ты можешь пойти куда угодно… Когда за тобой никто не следит и не держит!
– Свобода?
– Да, свобода. Но сначала надо говорить: «Есть контакт»! – объяснил Гоша.
Гоша сумел найти в новой жизни немало приятного. Например, он полюбил крохотную комнату с креслом-качалкой под самой крышей, и пуфик у камина, и стеллажи со статуэтками в библиотеке, и эту светлую кухню. Ему нравилась большая карта мира в коридоре, которая давно уже стала картой дома: к ней прикалывали булавками объявления, а иногда и писали поперек Африки фломастером: «Кто потерял синий брелок?» – или: «Вторая лекция по генетике. Только сегодня! В 19:00 за шкафами в комнате с круглым окном».
Все домочадцы любили развлекать друг друга лекциями, уроками, мастер-классами. Сначала Гоша удивлялся, как это простые деревенские бабули бегут слушать про генетику, а солидный менеджер дядя Влад вместе с Колей берет уроки стрельбы из арбалета и фехтования у Сани, – но потом и сам стал ходить с урока на урок. И это было совсем не скучно. Он даже задумался, не стать ли генетиком. Раньше-то Гоша хотел писать сценарии для компьютерных игр, когда вырастет. Впрочем, как можно теперь строить планы? Может быть, он так никуда отсюда и не денется до старости, и нормальной профессии ему не видать…
В Доме Забытых было десять детей: старшеклассник Марк, толстый Петя, Кира с Леной, двое второклашек и четверо детсадовцев. За малышней присматривали по очереди женщины и девчонки, но иногда поручали и Гоше. Малыши ему тоже нравились. Для школьников проводились уроки за большим столом в библиотеке. Учиться было вроде бы не обязательно, но прогульщиков не находилось. Каждый вечер сам Дед, бывшая директриса и Ангелина Павловна не торопясь проходили с ребятами школьную программу. А потом оставалось время послушать еще кого-то из взрослых: поучиться итальянскому у Иларии, узнать о первой помощи от медсестры Тани, не пропустить спор профессора и Милолики о целебных энергиях. Все это вдруг казалось таким важным и интересным, и Гоша часто думал: почему? Наверное, просто всегда приятно послушать людей, для которых ты не пустое место.
Кроме людей попадали в дом Деда и животные, про которых забыли хозяева: три собаки, четыре кошки, несколько кур и даже лошадь.
На ужин все собирались вместе, обсуждали новости, а потом в гостиной смотрели кино – выбор фильма был за Дедом, и уже два раза он предлагал вместо фильма поиграть в Гошины игры. Гоша освоился, он знал, что Дуля хорош в «Мафии», а Коля и круглолицая Ульяна понимают друг друга с полуслова во время игры в «Шляпу» или вот сейчас, в «Контакте»:
– Это – солнце, сияние, а еще это – весь мир! – Ульяна возбужденно взмахивает руками, и поднимается мучное облако.
– Есть контакт! Раз, два, три… Свет!
Опять угадали! И с робкими улыбками отвернулись друг от друга. Гоша заметил с первых же дней, что его друг забывает все свои красивые слова в присутствии Ульяны. Как-то поздно ночью, после удачной «Шляпы», когда все в комнате спали, а Гоша с Колей переговаривались через щель между столом и стеной, он набрался смелости и намекнул:
– Вы хорошо играли в паре. Ну, с Ульяной.
Коля неопределенно хмыкнул.
– Я ей тоже это скажу, – осмелел Гоша. – Хочешь?
– Не вздумай! – зашептал Коля, резко свесившись со стола. – Вообще ни слова обо мне, понял?
Гоша задумчиво повертел под подушкой Иннин зеленый клубок. Конечно, он ничего не стал говорить Ульяне. Но было непонятно: почему? Почему Коля не поболтает с ней, не сводит на свидание, или как там еще в их возрасте принято? На следующий день он случайно услышал разгадку, когда помогал на кухне чистить картошку.
– Кто бы нам еще дров принес? – размышляла вслух самая шумная и смешливая из женщин, Филипповна. – Кольку, что ли, послать? Где друг твой? – повернулась она к Гоше.
– Он за Улей побежал, – захихикала семиклассница Лена. И Гоша понял, что за Колей давно наблюдает множество внимательных глаз: его чувства не были тут секретом.
