Подтверждается ли эта двойная гипотеза фактами?
Если сравнивать только вершины католической Франции и протестантской Германии, т. е. только самые высшие классы этих двух наций, то, по-видимому, Франция может выдержать сравнение с Германией. В больших центрах Франции наука находится на той же степени развития, как и у ее соседей; даже можно с достоверностью сказать, что многие протестантские центры уступают ей в этом смысле. Но если в высших слоях этих двух стран стремление к образованию ощущается с одинаковой силой, то нельзя сказать того же самого про низы народной массы; и если в обеих сравниваемых странах просвещение достигает почти той же максимальной интенсивности, то средняя интенсивность во Франции слабее, чем в Германии. То же можно сказать обо всех вообще католических нациях при сравнении их с нациями протестантскими. Можно предполагать, что в области высшей культуры первые не уступают вторым, но совершенно другую картину представляет сравнение интенсивности народного образования. Тогда как у протестантских народов (Саксония, Норвегия, Швеция, Баден, Дания и Пруссия) в течение 1877–1878 гг. на 1000 детей школьного возраста, т. е. от 6 – 12 лет, 957 человек в среднем посещали школу, католические страны (Франция, Австро-Венгрия, Испания, Италия) за тот же период насчитывали только 667 человек на 1000, т. е. на 31 % меньше. То же самое мы видим в 1874–1875 и 1860–1861 гг. Пруссия, в которой это число ниже, чем во всех других протестантских странах, стоит в этом отношении все-таки выше Франции, идущей во главе католических стран: в Пруссии 897 обучающихся детей приходится на 1000, а во Франции только 766. Из всей Германии больше всего католиков в Баварии, и она насчитывает больше всего неграмотных. Из всех провинций Баварии наиболее сильным католическим духом проникнут Верхний Пфальц, и в нем больше всего число новобранцев, не умеющих ни читать, ни писать (15 % в 1871 г.). То же совпадение мы видим в Пруссии, в Прусской провинции и в герцогстве Познань. Наконец, во всем королевстве в 1871 г. насчитывалось неграмотных на 1000 протестантов 29 человек и на 1000 католиков – 152. То же соотношение наблюдается среди женщин этих двух вероисповеданий.
Но нам, пожалуй, возразят, что первоначальное образование не может служить мерилом для состояния общего образования страны; часто говорили, что не числом неграмотных измеряется степень образованности вообще. Согласимся с этим возражением, хотя, по правде сказать, различные степени образования более связаны между собою, чем это кажется, и трудно развиться одной, в то время как другая не развивается одновременно с ней. Во всяком случае, если уровень первоначальной культуры только в очень слабой степени отражает уровень культуры научной, то все же с достаточной точностью указывает, в какой мере народ, взятый в общей массе, испытывает жажду знаний; потребность в просвещении должна ощущаться в высшей степени, раз возникло стремление распространить его элементы вплоть до самых низших слоев населения. Для того чтобы предоставить в общее пользование средства к образованию, для того чтобы объявить невежество наказуемым по закону, народ должен считать прояснение и развитие сознания непременным условием своего бытия. В самом деле, если протестантские нации признали такую важность за образованием, то они это сделали потому, что считают необходимым каждому человеку доставить возможность читать и толковать Библию. В данный момент мы хотим определить среднюю интенсивность этой потребности и то значение, которое каждый народ приписывает науке, а не ценность его ученых и их открытий. С этой специальной точки зрения состояние высшего образования и чисто научного творчества было бы плохим критерием, так как оно показывало бы нам только то, что происходит в ограниченном кругу общества. Народное и общее образование в данном случае является более верным признаком.
Таким образом, доказав наше первое предложение, перейдем ко второму. Правда ли, что потребность в образовании в той мере, в какой она соответствует ослаблению господствующей веры, растет пропорционально числу самоубийств? Уже один тот факт, что протестанты более образованны, чем католики, и лишают себя жизни чаще, чем они, является, так сказать, первой презумпцией в пользу этого допущения. Но этот закон подтверждается не только сравнением одного вероисповедания с другими; он наблюдается в равной степени и внутри каждой вероисповедной группы. Италия – страна всецело католическая; народное образование и самоубийство распределяются в ней совершенно одинаковым образом.
Здесь соответствуют друг другу не только средние числа, но соответствие это простирается вплоть до мельчайших деталей; существует только одно исключение – Эмилия, где под влиянием местных причин число самоубийств не имеет никакого соотношения со степенью образования. Те же наблюдения можно произвести и во Франции. Больше всего неграмотных супругов в следующих департаментах (ниже 20 %): Corrize, Corse, Cotes du Nord, La Dordogne, Finistire, Morlihan, Haute-Vienne’, все они относительно мало страдают от самоубийств. Среди департаментов, где свыше 10 % супружеских пар абсолютно неграмотны, нет ни одного, принадлежащего к северо-востоку страны, – классическому месту самоубийств во Франции.
Если мы будем сравнивать протестантские страны, то найдем такой же параллелизм. В Саксонии процент самоубийств больше, чем в Пруссии, – в Пруссии больше неграмотных, чем в Саксонии (5,52 % вместо 1,3 % в 1865 г.). Саксония отличается тем, что число школьников превышает в ней обязательную законную норму. На 1000 детей школьного возраста в 1877–1878 гг. было 1031 посещавших школы, т. е. многие из них продолжали свое обучение дальше установленного законом времени. Этого не наблюдается ни в какой другой стране. Наконец, Англия есть, как мы знаем, та из протестантских стран, где меньше всего совершается самоубийств, и она больше всех по образованию приближается к католическим странам. В 1865 г. в английском флоте было 23 % матросов, не умевших читать, и 27 % – не умевших писать.
Можно присоединить сюда еще целый ряд фактов, подтверждающих предыдущие данные. Стремление к знаниям особенно живо чувствуется среди представителей свободных профессий и вообще среди людей, принадлежащих к состоятельным классам, у которых умственная жизнь бьется усиленным темпом. И хотя статистика самоубийств по профессиям и классам не может быть установлена с полной достоверностью, но несомненно, что самоубийство всего больше развито в высших слоях общества. Во Франции в 1826–1860 гг. во главе самоубийц стояли люди свободных профессий: они дают 550 случаев на 1 млн людей той же профессиональной группы, тогда как непосредственно следующий за ними по числу самоубийств класс прислуги дает только 290. В Италии Морселли удалось рассмотреть отдельно самоубийства среди людей, специально занимающихся наукой, и он нашел, что здесь самоубийства более часты, чем в пределах какой бы то ни было иной профессии. В течение периода 1868–1876 гг. насчитывалось 482,6 случая на 1 млн жителей этой профессии; следующую ступень представляет собою армия – 401,1, а среднее число во всей стране равняется только 32. В Пруссии (1883–1890 гг.) класс чиновников, который комплектуется с большим старанием и представляет собой поэтому избранную интеллигентную часть населения, превосходит все другие профессии по числу самоубийств; последнее равняется здесь 832; санитарная служба и педагогическая деятельность стоят по числу совершаемых в них самоубийств значительно ниже, хотя все же держатся на достаточно высоком уровне (439 и 301). То же наблюдается и в Баварии. Если оставить в стороне армию, которая по отношению к самоубийству занимает исключительное положение в силу причин, о которых речь будет ниже, то класс чиновников занимает второе место (454 случая самоубийства) и почти приближается к первому; очень незначительное превосходство оказывается на стороне людей, занимающихся торговлей, процент которых равняется 465 на 1 млн; искусство, литература и пресса отстают от него очень немного (416). Правда, в Бельгии и Вюртемберге образованные классы кажутся в этом отношении менее плодовитыми; но самый перечень и названия интеллигентных профессий там слишком мало определены, для того чтобы можно было приписывать большое значение этим двум исключениям.
