Люди, которые сегодня с пеной у рта требуют вынести Ленина из мавзолея, – те же банальные вневременные холуи, которые 20 лет назад готовы были у этого Ленина отсосать с причмоком. Сегодня их Ленина зовут Путин, и во славу нового идола им не терпится зарыть старого. Да не пошли б они нахуй.
[12.07.2010. ЖЖ]
Отлично американский вице-президент высказался по поводу шпионского обмена с Россией.
На вопрос, почему обменяли 10 человек на четверых, он сказал (в моём вольном переводе):
– Мы получили четырёх классных в обмен на десять неважнецких.
А на вопрос, есть ли в разведке США такие же клёвые тёлки, как Анна Чапмен, Байден ответил:
– Заметьте, это не я предложил её назад отправить.
Я попытался вспомнить кого-нибудь из российских политиков с похожим чувством юмора.
Кроме Путина никто не вспомнился. И у Путина эта способность проявляется только в экспортном варианте, при общении с иностранной прессой. Впрочем, это довольно естественно: на Западе наличие у публичного политика чувства юмора ценится так же высоко, как в нашей властной традиции – его полное отсутствие. Удушливая, анальная неулыбчивость наших бонз – часть общей традиции натужно серьёзного отношения к власти, её институтам и функционерам.
Мысли о богохульстве
[10.02.2011. ЖЖ]
Если оценивать поведение отдельно взятого человека, то богохульство выглядит очень глупо и нелепо – причём независимо от того, верит ли этот человек в существование Бога, или нет. Примерно так же глупо и нелепо, как переругиваться с диктором, сидя у экрана телевизора. Потому что если ты не веришь, что Бог есть, значит твоя брань у Него на вороту не повиснет. А если ты всё-таки веришь, что Он есть, сотворил тебя и весь мир вокруг, – то логично предположить, что и все твои претензии к этому миру и его Создателю сотворил Он же. Вслух высказывая эти претензии, странно ожидать, что окружающие тебя возмутятся и примут меры. А если на это рассчитывать не приходится – зачем зря воздух сотрясать?
Если оценивать то же самое богохульство с точки зрения Бога, сотворившего Небо и Землю, то Ему вся эта bad publicity
[169], которую вы пытаетесь создать, совершенно по барабану. Что вы о Нём думаете, Он и так знает. А переживать по поводу ущерба своему публичному имиджу – занятие, более свойственное какому-нибудь Турчаку
[170], чем Господу Богу, всемогущему и всеведущему.
Впрочем, возможна и третья точка зрения на эту проблему. Точка зрения людей, которые могут верить или не верить в Бога, но используют Его Имя для приобретения движимого и недвижимого имущества, торговли водкой и сигаретами, хождения во власть и для любых иных корыстных целей. Этим людям чужое богохульство действительно может представляться серьёзной угрозой, от которой сам Бог велел как-то защититься. Например, путём подачи в суд в рамках гражданского судопроизводства иска о защите деловой репутации. В точности это Архиерейский Собор и рекомендует им делать
[171].
Только важно при этом понимать, что речь тут идёт о деловой репутации не Господа Бога, а тех бизнесменов, которые торгуют водкой, сигаретами, парковочными местами и отпущением грехов от Его Имени. На мой взгляд, их деловая репутация и есть крайняя форма богохульства, возможная в современной России.
[06.12.2011. ЖЖ]
Позвонили из программы “Сегодня” с Татьяной Митковой.
Попросили дать комментарий по поводу проблемы компьютерного пиратства.
Я вежливо, но твёрдо напомнил продюсеру, что телекомпания НТВ объявила меня на прошлых выходных шпионом Швеции. Буду ли я по этому поводу предпринимать какие-то меры юридического характера, пока не знаю.
Но самое малое, что я могу сделать – не давать этому телеканалу никаких комментариев.
По крайней мере, до тех пор, пока не услышу в их эфире опровержения.
Про Горбачёва
[02.03.2011. ЖЖ]
За всё на евреев найдётся судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя.
За то, что она промахнулась,
– писал когда-то Игорь Миронович Губерман.
К Михаилу Горбачёву это четверостишие относится в полной мере.
Его одинаково модно ругать и за то, что он развалил великую страну СССР, и за то, что он пытался любой ценой сохранить обречённый социалистический строй, отчего экономические реформы конца 1980-х оказались непоследовательны и половинчаты, а демократизация обернулась кровавыми событиями в Тбилиси, Баку и Вильнюсе, Нагорным Карабахом и ферганской резнёй. А уж о той народной любви, которую он снискал своей антиалкогольной кампанией, даже вспомнить страшно. Популярности Горбачёв своим правлением не заработал ни у противников, ни у сторонников советского строя. Когда в первый и последний раз в жизни он попробовал баллотироваться на свой прежний президентский пост, то набрал 0,51 % голосов – в 15 раз меньше Явлинского и в 29 раз меньше генерала Лебедя. Да и те 386 тысяч человек, которые за него проголосовали, непонятно откуда взялись.
Мне представляется, что, оглядываясь на те события, ругать Горбачёва сегодня – как-то совершенно глупо и безыдейно. Зато давно пора уже признать его бесспорную заслугу.
Мы родились в государстве, где уголовным преступлением считалось читать запрещённые книги, рассказывать анекдоты, критиковать власть. В государстве, которое заботливо обнесло своих граждан колючей проволокой, а в Уголовном кодексе записало: “Измена Родине, то есть <…> бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР <…> – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки или смертной казнью с конфискацией имущества”.
Спасибо Михаилу Горбачёву, что такого государства на территории России больше не существует, и никто из нас в нём не живёт.
Спасибо и за то, что при нём государство перестало тысячами отправлять своих граждан в страшную афганскую мясорубку.
И за то, что мы живём в стране, где можно читать любые книги, высказывать любые мысли, пользоваться интернетом.
