Ну да, не все врачи в Израиле говорят по-русски. Но переводчик с улицы больше $50 за полный рабочий день не возьмёт. А у “Хуйкина и кота” сопровождение на одну флюорографию стоит $450. И примерно такой же порядок накрутки на каждое телодвижение русского за границей.
8. А если договор с жуликом уже подписан?!
Да и хуй бы с ним. Совершенно спокойно можно об этом забыть, заключить договор напрямую с той же клиникой и лечиться в ней по счёту, выставленному её бухгалтерией и не умноженному на пять. У Хуйкина с котом нет ни легального, ни физического способа помешать процессу. Его договор с клиникой всего лишь гарантирует комиссию (она же откат) за приведённого клиента. Этот договор не ограничивает право клиники лечить клиента напрямую, в случае прямого обращения.
Краудфандинг – это страшная сила, но собрать краудфандингом $40.000 на лечение в пять раз легче и быстрей, чем $200.000. Ваше право меня не услышать, но вы не можете запретить меня услышать тем людям, у которых просите деньги.
Пожалуйста, не бойтесь переслать этот текст каждому, кто попросит вас перепостить очередной крик души про $200.000 за лечение в Израиле.
[23.05.2016. “Такие дела”]
Важным стимулом структурно прийти в благотворительность, учредить юридическое лицо и создать какие-то правила прозрачности для меня была активность мошенников, выдававших себя за представителей нуждающихся и больных детей. Надо понимать: у мошенников всегда будет больше времени, ресурсов и идей, как собрать деньги с легковерных. Поэтому важна именно профессиональная благотворительность – как гарант достоверности тех или иных пожертвований.
Правила добрых дел. Рекомендации для тех, кто хочет заняться благотворительностью
[16.09.2016. “Сноб”]
Люди, которые хотят кому-то помочь, делятся на три группы. Представителям первой достаточно просто сказать: “Ой, беда”, – и они несутся решать проблему любым способом, особенно перепостами. Их невозможно заставить проверять информацию, которую они передают дальше. Они уверены, что благими намерениями можно оправдать любой неблагоразумный поступок. Эта группа – питательная среда для интернет-мошенничества под видом благотворительности, изменить их невозможно, и я стараюсь их не осуждать. Представители второй группы более осторожны и полагаются исключительно на персональные рекомендации от знакомых. Третья группа людей просто хорошо дружит с Гуглом: когда их приглашают перевести средства в пользу какой-либо организации, они проверяют её историю и смотрят на отчёты о проделанной работе.
Вы не представляете, сколько в интернете происходит банального хулиганства, когда люди без всяких соображений личной выгоды пытаются запустить цепную реакцию в виде репостов. В Рунете, например, до сих пор циркулируют призывы писать в больницу мальчику, сочинившему сказку о лунном лучике, хотя мальчик давно умер.
При этом не стоит бояться того, что за фотографией больного ребёнка в интернете будет стоять одна из благотворительных организаций, которые учреждаются чиновниками для отмыва средств, – они не занимаются публичными акциями. Эти люди заводят свои отмывочные “помойки” уже с пониманием того, под какие средства и подношения бизнесменов они устроят свой “фонд”. Госчиновник собирает на особняк в том ведомстве, в котором он служит, и в публичное поле не лезет.
В каком случае не нужно задействовать благотворительные фонды
[16.10.2015. ЖЖ]
Не стоит делать неправильный вывод, будто бы я выступаю за обязательное привлечение благотворительных фондов к абсолютно любому доброму делу, связанному со сбором денег. Да вот нет, ни разу. Все правильно устроенные благотворительные фонды имеют минимальный штат сотрудников, работающих с огромной нагрузкой и полной выкладкой. Если можно обойтись без того, чтобы лишний раз этих самых сотрудников беспокоить, то лучше так и поступить.
Фонды следует привлекать только там и тогда, где требуются их уникальные компетенции, которые умением быстро собрать и прозрачным образом перевести необходимую сумму денег отнюдь не исчерпываются. Фонды, работающие с медициной и фармой, могут очень многие вопросы решать вообще без денег: найти профильного специалиста, квоту минздравовскую выбить, где-то договориться про бесплатные лекарства или существенные скидки… Всё это – важная часть их повседневной работы. Причём иногда вы можете в фонде получить помощь не от него самого, а от кого-то из учредителей или сотрудников. Например, заболел писатель Александр Гаррос – и сразу же получил помощь от фонда “Подари жизнь”. Не денежную, потому что Гарросу сорок, а у “Подари жизнь” возрастной потолок в 24. Но денежный вопрос там сам по себе довольно быстро решился, благо у Гарроса и его жены нет недостатка ни в друзьях, ни в благодарных читателях, включая отдельных парней из первой десятки русского “Форбса”. А в “Подари жизнь” пациенту в считанные часы подобрали профильных специалистов в двух берлинских клиниках, которые сразу же предложили схемы лечения, с учётом типа опухоли и стадии заболевания. Причём, как вы догадываетесь, в отчётности фонда этот эпизод не может иметь никакого отражения. Просто они знали, к кому нужно обратиться, и по своим каналам обратились. Поверьте победителю “Кубка «Яндекса»” по поиску в интернете: таких связей быстро не нагуглить. У фонда они просто накопились за годы практики, а нормальному человеку-москвичу взять их негде. Он даже названий берлинских клиник отродясь не слыхал – как и я их не слыхал бы, если б не был учредителем “Помоги. Орг”. Да и толку в тех названиях: нужно же ещё понимать, где всё сделают быстро, качественно, без посредников и за разумные деньги.
А теперь давайте рассмотрим кейс, в котором участие благотворительного фонда строго противопоказано.
Написал мне сегодня тридцатилетний парень по имени Анатолий. У него рассеянный склероз, и это, в общем-то, приговор. Но есть некоторые варианты симптоматического лечения. Анатолию нужен эллипсоидный тренажёр, стоимостью около 30.000 рублей, чтобы мышцы раньше времени не атрофировались. А пенсия по инвалидности у него 4917 рублей, и тренажёр в неё никак не умещается.
Конечно, мой “Помоги. Орг” этих тренажёров за последние 10 лет закупил столько, что если б их потом возвращали, мы могли бы открыть второй “Спортмастер”. И можно сказать: говно вопрос, Анатолий, обратитесь в “Помоги. Орг”, там вам эти 500 долларов найдут за минуту, просто из остатков. Но чтобы Анатолию туда обратиться, ему нужно заключить с фондом договор на оказание помощи. И восемь разных документов предоставить, подтверждающих как его диагноз, так и его неспособность самостоятельно оплатить покупку. А фонду потом нужно будет эти восемь документов проверить и к делу подшить. И это такая ебатория, что у меня просто язык не повернётся отправить Анатолия в “Помоги. Орг”.
Вместо этого я ему говорю: откройте, Анатолий, счёт в системе “PayPal”. И мы вам туда накидаем эти 500 долларов за час-полтора. Не нужен нам для этого “Помоги. Орг”. И даже фамилия ваша нам не нужна – вдруг рассеянный склероз научатся лечить, и через 10 лет вы не захотите, чтобы этот диагноз гуглился с вашим именем. А нужно нам всего лишь, чтобы с вашего российского “PayPal” деньги нормально на рублёвый счёт выводились. Цена вопроса – час-полтора времени и пост в этом ЖЖ.
