Всему, что Павел Дуров знает и умеет (кроме английского перевода), он научился сам, благодаря неуёмной жажде к знаниям и систематической привычке к их получению. Нет ничего удивительного в том, что применение своим огромным интеллектуальным и организаторским способностям он нашёл не на госслужбе и не в рядах олигархических финансово-сырьевых чеболей, а в русском интернете, который 10 лет назад обладал, как нам тогда казалось, бесконечным потенциалом роста и развития. На этом рынке он в точности повторил американский успех Марка Цукерберга – с нуля создал самую популярную среди молодёжи соцсеть, привлекая в качестве стартового капитала деньги своих сокурсников из миллионерских семейств.
Фактически окно возможностей для такого человека, как Павел Дуров, окончательно закрылось в России с аннексией Крыма и войной на Донбассе, но первый звонок прозвенел после событий мая 2012 года на Болотной площади. За фразой Пескова о размазывании печени нелояльных граждан по асфальту Госдуме последовала отмашка “разобраться” с российским интернетом. Задачи ставились ровно две: что получится, поставить под жёсткий контроль спецслужб. А что не получится – запретить на территории России. Счёт законам, которые в этом направлении напринимали за последующие 5 лет, идёт на дюжины, и горшочек не перестаёт варить по сей день.
В том самом году, когда в ответ на Болотную депутаты из всех четырёх думских фракций внесли в парламент законопроект 139-ФЗ “О защите детей от информации”, Павел Дуров, сам того не подозревая, вышел из комсомольского возраста. В юности у него была куча иллюзий насчёт того, что Россия – абсолютно лучшее в мире место для самореализации молодого таланта, благодаря уникальному сочетанию человеческого, интеллектуального и финансового капитала, что российский интернет-рынок способен расти быстрей любых устоявшихся и уже поделенных западных. Успех “Яндекса”, “Mail.ru”, “Озона”, “Мамбы”, “Одноклассников”, “Вконтакте”, ЖЖ – российских сервисов, полностью разгромивших на своём поле американские аналоги, – служил убедительным пруфом. (NB: вам может показаться, что ЖЖ в этом списке дважды лишний, мне тоже, но просто случилось так, что мнение Павла Дурова о значении ЖЖ для Рунета я услышал от него самого в день знакомства, 6 лет назад, – потому и добавил наш уютный некрополь в перечисление.)
Однако при своих недюжинных умственных способностях Дуров не мог не почувствовать, какие в стране подули ветры – и к концу 2012 года все его иллюзии этими ветрами уже сдуло. Поэтому, когда он придумал свой следующий проект, то сразу твёрдо понимал: строиться новая платформа будет не в России, без фигурантов русского “Forbes” в учредителях и без малейшей зависимости от конъюнктуры российского интернет-рынка. Даже если сама идея безопасного обмена информацией, с защитой как от перехвата, так и от централизованного слива пользовательских данных, была в чём-то подсказана суетой Госдумы и ФСБ, Павел Дуров при создании Телеграм ни секунды не рассчитывал подзаработать на страхах и опасениях соотечественников. Проект был изначально адресован мировой аудитории, с учётом всех сервисов, которые ей были на тот момент доступны, и того функционала, на который она явно предъявляла спрос.
“Благодаря новым законам об интернете Россия стала практически бессмысленна как интернет-рынок для новых проектов, – написал Павел Дуров в ВК больше трёх лет тому назад, объясняя, почему русскоязычный интерфейс не значится в списке приоритетов Телеграм. – Скажем, очевидно, что чем быстрее в Telegram соберётся ощутимая масса пользователей из России, тем быстрее его под благовидным предлогом заблокирует Роскомнадзор. Зачем тратить время?”
В сегодняшнем открытом письме Жарова сказано буквально это: “Telegram в России должен быть заблокирован. До тех пор, пока мы не получим требуемые сведения”.
Требование самостоятельной регистрации иностранного сервиса, не ведущего в РФ никакого бизнеса, в российском государственном “Реестре организаторов распространения информации” – это и есть тот самый благовидный предлог, над формулировкой которого Роскомнадзор ломал голову три с половиной года.
Тут читатель, возможно, ждёт, что я ему что-нибудь расскажу про Александра Жарова, но увы.
Мой бывший коллега, автор скопипащенной из документов Минздрава кандидатской “Медико-гигиенические основы формирования здорового образа жизни в Российской Федерации”, отваливший из медицины на госслужбу больше двадцати лет назад, ничего такого на этом свете не создал, чтобы об этом интересно было рассказывать.
Забавно, конечно, что пять лет он прослужил пиарщиком у того самого министра Шевченко, у которого впоследствии Святейший Патриарх пытался отжать пентхаус в Доме на Набережной. И что до этого он был советником у другого пиарщика, Алексея Волина, совмещавшего в ту пору госслужбу с изданием журнала для взрослых “Moulin Rouge”, с откровенными фотографиями подростковых прелестей Насти Каримовой.
Что касается главного вопроса дня – действительно ли РКН вот-вот заблокирует Телеграм, то ответ на него проще пареной репы.
Вспомним по этому поводу пламенный монолог жаровского заместителя Максима Ксензова:
“Мы завтра же можем в течение нескольких минут заблокировать Twitter или Facebook в России. Мы не видим в этом больших рисков. Если в какой-то момент мы оценим, что последствия от «выключения» социальных сетей будут менее существенными по сравнению с тем вредом, который причиняет российскому обществу неконструктивная позиция руководства международных компаний, то мы сделаем то, что обязаны сделать по закону”.
Эти пылкие и категорические угрозы прозвучали 16 мая 2014 года со страниц газеты “Известия”. С тех пор и Twitter, и Facebook успели не одну тысячу раз послать лесом разные российские цензурно-сыскные ведомства, пытавшиеся добиться от Калифорнии исполнения требований “пакета Яровой” и прочих несусветно глупых законов. Но ни в течение нескольких минут, ни в течение нескольких лет ничего подобного не произошло. Уже полтора года Максим Ксензов не работает заместителем Жарова в Роскомнадзоре, а Facebook и Twitter по-прежнему доступны российским пользователям.
Потому что, как я неоднократно здесь объяснял в предшествующие годы, решение о блокировке сетей такого уровня лежит далеко за пределами полномочий и РКН, и Минкомсвязи, и вообще Правительства РФ. В России есть один человек, по слову которого можно “завтра же в течение нескольких минут заблокировать” весь интернет, и его фамилия ни разу не Жаров.
Что же касается причин, по которым глава Роскомнадзора так в последние дни засуетился, – они, хоть и лежат в сфере скорее конспирологической, однако же учил нас Клод Адриан Гельвеций, что знание некоторых принципов избавляет от необходимости знания многих фактов.
Мы знаем, что Роскомнадзор открыто саботирует исполнение 99,99 % нелепых предписаний, вывалившихся на него за последнюю пятилетку из лотка взбесившегося принтера. То есть прямо нарушает цензурный закон, и открыто в этом расписывается. Это само по себе является хорошим основанием для того, чтобы написать на этих чиновников аргументированный донос по начальству. Не бдят, врагу потворствуют, переметнулись на ту сторону, как Шалтай.
